- Понимаю, но обстановка тревожная... Что могу предложить? Прежде всего, вам, дорогой Семен Адольфович, не следует покидать коттеджа, тем более, навещать московскую квартиру... Недолго, от силы недельку...
- Но там - мои коллекции! - закричал старик неожиданно визгливым голосом. - Я не могу оставить их...
- Уголовный розыск гарантирут полную безопасность вашему имуществу, солидно, как и подобает представителю власти, проговорил Клименко. - Не стану раскрывать секретов нашей работы, одно могу сказать: коллекции необходимы в качестве приманки.
Коллекционер подскочил на стуле, будто под ним взорвалась мина. Закричал о недопустимости подобного отношения к его достоянию, которое он собирается подарить государству, о ценности тех же монет или спичечных коробков, не говоря уже о живописи.
- Жизнь значительно дороже самых ценных коллекций, - замогильным голосом прозрачно намекнул сыщик на опасность, подстерегающую Моревича. Не выполните нашего совета - заранее готовьте гроб и место на кладбище.
"Лекарство", конечно, болезненное и безжалостное, но иначе к благоразумию азартного старичка не добраться. Ишь, как покраснел, даже капельки пота появились на висках. А глаза-то, глаза - сверкают, будто внутри зажгли бенгальский огонь.
Семен Адольфович замолчал было, нервно постукивая вилкой по ни в чем неповинной тарелочке. Но ненадолго. Видимо, его не покидала мысль об оставленных на московской квартире ценностях, которые собираются подставить грабителям в виде какой-то "приманки".
- Нет, такого допустить я не могу. Сейчас позвоню в Управление культуры. Должны же там понять трагичность создавшейся ситуации!
Говорил беспрерывно, выбрасывая из себя фамилии видных деятелей культуры, известных писателей, художников, политических боссов. Задыхался от гнева и безысходности.
Его не слушали. Эдуарда Семеновича меньше всего интересовала судьба отцовских картин, все заслонила собственная безопасность. Михаил терпеливо ожидал неизбежной реакции деда на свое сильнодействующее "лекарство".
- А что прикажете делать мне? - тихо спросил политик.
- Не оставлять отца. Брифинги и прессконференции никуда от вас не уйдут.
- Думаете, коттедж - более безопасное место?
- Конечно. Мы организуем надежную охрану.
Пришлось согласиться. Сыщик прав - останется Моревич жив, будут и брифинги и собеседования и выступления со всяческих трибун, убьют его - все рухнет и растворится в небытии.
Клименко, получив твердое заверение о послушании, покинул коттедж. Отец и сын снова уселись в глубокие кресла викторианской эпохи и принялись молча дегустировать старые коньяки. Говорить не о чем - все сказано и обсужденно.
Не успела Матрена собрать и отнести на кухню грязную посуду очередной посетитель.
- Мужик пришел, - об"явила она, возвратившись из прихожей. Говорит - из ентой самой ремонтной фирмы... По виду - самый настоящий бандюга... Пущать или пусть себе уходит?
Моревичи обменялись недоумевающими взглядами. Старик развел руками и закашлялся. Настоящая фантастика!
- Вот тебе, сынок, очередной фокус! Своими глазами видел об"явление о банкротстве... Это все одно, что воскрешение почившего в бозе... Как поступить?
- Пусть войдет.
На всякий случай Эдуард Семенович достал из дипломата разрешенный органами пистолет, неумело передернул затвор. Спрятал оружие в карман пиджака.
Вошедший в столовую Хвост чувствовал себя препашиво. По причине официального визита к коллекционеру Красуля заставила его надеть приличный костюм, лично сама повязала скромный, в крапинку, серый галстук. Именно этот "собачий поводок" напрочь измучил его владельца. Узел то терся о кадык, то с"езжал в сторону. А уж пиджак казался самым настоящим пытошным приспособлением - жал под мышками, кособочился. Рубашка под ним - хоть выжимай.
Увидев посланца фирмы, Моревич-отец еще больше вытаращил глаза.
- Оценщик?
Предстоящий разговор был для красулинского посланца более тягостным, нежели "сражение" с узлом галстука. Хвост привык ботать по фене, иные способы вести беседу ему незнакомы. Но Красуля так проинструктировала посланца, такие беды ему посулила, провали он операцию, что поневоле пришлось изворачиваться.
- Завтра... это самое... приступаем к ремонту ха... квартиры. Пожалуйте ключи...
Моревичи обменялись вопрошающими взглядами. Отдавать ключи или поостеречься до окончательного выяснения. Матрена права - очень уж бандитский облик у посетителя.
- Вы же обанкротились?
Предвидя этот острый вопрос, Красуля заставила посланца заучить правдоподобный ответ.
- Вопрос еще решается. Пока состоялся только баз... разговор в мэрии.
Уклончивый ответ успокоил Моревичей. Действительно, банкротство недавно процветающей фирмы - процедура сложная. Пока комиссия доберется до истоков неплатежеспособности, пока соберет необходимые справки и письменные об"яснения, можно не одну - десяток квартир отремонтировать и соответственно собрать деньги, необходимые для погашения части долгов.
Семен Адольфович сходил в спальню, принес ключи и с некоторой долей торжественности вручил их "оценщику".
- Маленькую комнату прошу пока не ремонтировать. Там сложены коллекции. Естественно, в упакованном виде...
Вот и хорошо, что - в упакованном, подумал про себя Хвост, не нужно шмонать да складывать - тащи в машину, все дела... * * *
Жетон пребывал в такой же растерянности, как и коллекционер. Правда, совсем по другой причине.
Для покушения все готово, верные шестерки отслеживают каждый шаг "об"екта". Злой умудрился "приклеиться" к пожилой домработнице коллекционера, вошел к ней в доверие и выпытал бесценную информацию. Оказалось, политик взял отпуск и собирается пробыть у отца целую неделю.
Первоначальный план замочить Моревича-сына в машине или в своей квартире отпал, вместо него - более безопасный и выгодный. Выгоду Жетон видел в возможности поживиться хранящимися в коттедже драгоценными коллекциями. Получить у Ангела баксы за ликвидацию мужика и еще прибарахлиться при наезде на загородный дом дерьмового старикашки - что может быть лучше?
Но кто осуществит этот замысел? Возглавить операцию самому? Нет, на такую глупость Жетон ни за что не пойдет - привык загребать жар чужими руками, пусть "обжигаются" шестерки, его дело направлять и прикарманивать добычу. Один единственный раз побывал на разборке и едва выбрался живым. До сих пор побаливает плечо, одолевают скверные предчувствия.
Раньше думал - во главе группы пойдет Свистун. Верил в изворотливость и верность "артиста", надеялся на везение, неизменно сопутствующее всем начинаниям парня. Сколько раз хотел замочить его, заменить другой шестеркой и не решался.
Свистун стал этаким гарантом безопасности босса.
И вот "советник" будто сквозь землю провалился. В назначенный срок не приехал, посланные на розыски пехотинцы возвратились ни с чем. Мало того, непосредственный исполнитель - Поршень тоже исчез. Похоже, спелись изменник и оставной киллер, вдвоем смылись, оставив босса перед кучей нерешенных проблем.
Не таится ли в этих непонятных исчезновениях угроза?
Ну, ладно, предположим киллер запил, с людьми его профессии часто бывает, но Свистун по причине двух язв спиртное не принимает, воротит нос в сторону. Неужто скурвился? Кем его заменить?
Ангел торопит, а главарь киллеров все не может решиться отдать последний приказ, колеблется.
- Гляди, дружан, не попутай ромсы, - угрюмо твердил Ангел, почему-то поглядывая не на лицо - на сплетенные на выпирающем животе собеседника пальцы-сосиски. - Там недовольны, - перевел он взгляд на потолок Настькиной комнаты. Будто перекрестился на дерьмовых своих боссов. - Я вот тоже недоволен, - добавил со значением.
- А ты-то кто такой? - вз"ерошился и без того взбешенный главарь группы киллеров. - Обычная шестерка, собачий телохранитель.
Жетон сдобрил сказанное десятком труднопереводимых сравнений из богатого своего лексикона и испугался. Как бы посланец всемогущих структур не осатанел и не расправился с наглецом. Если не сейчас, то позже.