Такими же противоположностями обладают и жены. Жена Федорова, Оленька, хрупкая, невесомая женщина, рядом с солидным мужем - былинка. Жена Савчука, Машенька,- полная, с могучей грудью и буграми крепких бедер. Михаил подшучивает: навалится ночью - ненароком раздавит, потом и следа мужа не отыщет на простынях.
На следующий день после встречи с Надеждой Савельевной Михаил вызвал друга на переговоры. Официальная причина вызова - покурить на лестничной площадке, куда жены обычно выпроваживают мужиков, дабы они не портили табачным зельем чистый воздух в комнатах. Неофициальная - обменяться мнениями по поводу предстоящего подписания кабального договора.
- Думаю, лучше пойти мне одному, - осторожно предложил Федоров. Разговор с глазу на глаз всегда более доверителен, нежели в компании.
- Может быть, ты и прав, - неожиданно поддержал Ефим. - Тем более, что лично у меня зародилась этакое недоверие к пронырливой красотке. Зачем ей, скажи на милость, тратить огромные деньжища на неизвестно откула вынырнувших бизнесменов? Откуда знать - удастся ли должникам рассчитаться или их подомнут конкуренты и раскатают по бревнышку созданную фирму? Скажешь, риск - благородное дело? Возможно и так, но только не у "новых русских", к числу которых, подозреваю, принадлежит "благодетельница". Современные нувориши рисковать не любят, предпочитают надежное обеспечение любой сделки... И еще есть одна причина... Ты только не обижайся, ладно?
- Не обижусь, - коротко пообещал Михаил. - Выкладывай.
- Похоже, красотка заинтересовалась тобой не только, как компаньоном. Значит, мое присутствие исключается - третий лишний всегда начисто портит настроение... Но все же главное не это - как хочешь, не верю я в добрые намерения Сотовой...
Федоров насмешливо покривился. В переводе эта гримаса означает - кто не рискует, тот не пьет шампанское. Но решил не спорить. Главное достигнуто, Фимка не обиделся, с удовольствием предоставил компаньону возможность самому заключить договор, первому сунуть дурную голову в разверзнутую пасть капкана, где в виде примнанки - пачка зелененьких баксов.
- Так и порешили - пойду один...
Возвратившись в свою квартиру, Михаил принялся собираться. Делал он это вдумчиво и неторопливо. Обычный наряд - джинсы, летняя безрукавка и босоножки - отвергнут, как не соответствующий важности предстоящего свидания. Его сменили легкие светлокоричневые брюки, белая рубашка с игривым галстуком.
Внешность должна подчеркнуть надежность фирмачей, их способность по первому требованию кредитора прибежать с деньгами в зубах. Поэтому, в дополнении к яркому галстуку на палец насажен серебряный перстень. Именно, серебряный, а не золотой или платиновый.
Федоров насадил перстень на палец, полюбовался. Скромно и солидно.
- На свидание с дамочкой собираешься? - прозорливо спросила жена, всегда и во всем видящая измену. - Рановато больно, секс света не любит, в темноте прячется... Не зря люди говорят: седина - в голову, бес - в ребро. Так и у тебя. Жена постарела, а ты еще - ого-го, какой мужик, на молоденьких посматриваешь, как наш Васька-кот на сметанку. А может быть, не только посматриваешь, но и дегустируешь?
Сама себя уверяла: муж ей изменяет, ему опротивели стандартные ласки супруги, захотелось познать других баб, раскованных и изобретательных в постели. Не зря в последнее время не успевает укрыться простыней засыпает. Да еще и спиной к законной супруге поворачивается.
- Гляди-ка, даже перстенек приспособил на палец. Небось, чистое белье тоже надел?... Ох, Мишка, доиграешься, допрыгаешься. Я ведь молчу, молчу, но предел молчанию тоже есть - возьму и уеду к родителям.
Михаил отмалчивался. Возражать, отшучиваться - все равно, что подбрасывать сушняк в разгорающийся костер. А так, глядишь, сам собой погаснет.
- И куда ты все же нацелился? Если, конечно, не секрет.
Дольше отмалчиваться нельзя. Федоров остановился в дверях, изобразил примирительную улыбку.
- Фантазерка ты, Оленька. Кто позарится на пожилого мужика, обремененного, к тому же, заботами о хлебе насущном? Нарисовалось одно дельце, интересное и многообещающее. Сегодня решится... Постараюсь не задерживаться.
Погладил худенькое плечико жены. Ольга растаяла от мимолетной ласки, поправила воротничек мужней рубашки, стряхнула с нее невидимые соринки.
- Не опаздывай к обеду. Так и быть, приготовлю любимый борщок...
Но не успел Федоров войти в лифт, как прежние подозрения обрушились на женщину. Она побежала на лоджию. Отсюда отлично просматривается вход в метро с многолюдным базарчиком возле него, с множеством цветочных киосков.
Если муж торопится на свидание с любовницей, обязательно купит цветы, мелькнула дурацкая мысль. Почему именно рялом с домом, если сейчас торгуют цветами на каждом шагу? А может быть, "ухаживание" переросло в прочную, повседневную связь, когда дарить цветы нет необходимости, мужика с радостью принимают и без подношений?
И тем не менее, она следила за неторопливо идущим по тротуару мужем.
Слава Богу, цветы он не купил. Мало того, свернул в сторону от стихийного рынка, к автобусной остановке.
На душе полегчало.
Федоров остановился возле автобусного павильончика. Развернул газету и принялся изучать ее, начиная с последней страницы, на которой три раза в неделю печатаются кроссворды.
Он терпеть не мог подземки. Суета, толкотня, в намеченный пункт добираешься незаметно. То ли дело - медленный автобус, пусть даже с десятком пересадок. Есть время подумать, настроиться. Да и толкотня, не в пример метро, относительная - заберешься на сидение, уставишься в окно, не замечая стариков, инвалидов и беременных женщин, балдей на здоровье, размышляй о своих проблемах.
Так он и сделал. Но размышлять не пришлось. Невольно прислушался к беседе двух бабенок, судя по внешности - жен бизнесменов средней руки.
- Я-то думала, что вы живете на даче, - завистливо округлила глазки особа, сидящая с краю. - У вас же - благодать: двухэтажный домик, банька, ягоды, зелень...
- Пришлось сбежать... Ночью такое случилось - не чаяли унести ноги, снизила голос до едва слышанного шопота дородная дама. - На соседнюю дачу наехали бандиты, - современное словечко "наехали" выделено с этаким придыханием, будто оно застряло в горле и никак не желало покинуть полюбившегося места.
- Убийство? - побледнела от ужаса соседка. - Изнасилование?
Дамочка несколько минут молчала. Видимо, ей страшно хотелось поведать о страшных преступлениях, реках крови, распятых прямо на полу голых женщинах. Но действительность была слишком далека от фантазии, к тому же, пронырливые журналисты обязательно самым подробным образом распишут совершенное преступлние. Выглядеть в глазах подруг вруньей и фантазеркой не самый лучший способ завоевать популярность.
- Точно не знаю, врать не обучена, - сквозь зубы призналась она. Самих хозяев дачи, вроде, не было - уехали то ли в санаторий, то ли в гости. Сынок, студент, повеса из современных, собрал компанию таких же забулдыг. Что они там вытворяют - трудно передать! Представляете, парни и девушки раздеваются догола и... - видимо, заметив напряженное лицо Федорова, дамочка приникла к уху подруги. Поведав о том, что вытворяли голые студенты, немного отстранилась. - И вдруг в самый, надеюсь, вы понимаете, что я имею ввиду, ответственный момент появляются бандиты. С автоматами, гранатометами. Отставной генерал, дача которого по соседсту, уверяет - даже танк подогнали.
- Студентов поубивали?
Очередная нерешительная пауза.
- Точно не знаю, - снова скучно призналась рассказчица. - Когда бандиты вывезли несколько грузовиков с добром, студенты вызвали милицию... Краем уха слышала - одну студентку, самую красивую, прихватили с собой. Конечно, не для чтения лекций...
- Какой ужас!
Федоров с трудом погасил ироническую улыбку. Какой там ужас - обычная картинка теперяшней жизни. В сознании почему-то состыковались две картинки: расправа со студентами и сжавшаяся в комок Вика. Если дочь бизнесменши действительно похитили, как это отразится на сегодняшнем деловом свидании?... * * *