Утром наполз туман. Деревья стояли словно в бледном озере, тракт превратился в белую призрачную реку.
— Мерзкая погода, — проворчал Кронт, ставя котелок на огонь. — Все шмутье отсырело.
— Нужно подождать, пока он не рассеется, — сказала Велена, она выглядела уставшей и невыспавшейся.
— Что же нам здесь сидеть полдня?
Девушка пожала плечами:
— В тумане легко сойти с тракта. Но если хочешь, можешь попробовать — я тебя не держу.
— Хочешь, чтоб я сдох, да? Из-за Иеронима. Я понимаю тебя… но ведь он свихнулся, Велена. Кто знает, может, я ему как раз услугу оказал?
— Он снится мне каждую ночь… — глухо проговорила она, обхватив голову руками. — Я тебя ненавижу за то, что ты с ним сделал. И за то, что сделал со мной.
Кронт отвернулся, помешивая пустую воду в котелке.
Через несколько часов поднялся ветер и разогнал туман. Во впадинах еще оставались сизые клочья, но тракт виднелся ясно.
Ральф трясся в седле и размышлял о доме. Замок Коэн казался таким далеким, даже немного нереальным. Трудно было поверить, что скоро он может туда вернуться. Ральф вспомнил о происшествии в авенданском трактире, о своем кольце. Тогда он не смог бы приехать в Коэн без него, не смог бы выдержать насмешки близких. А сейчас он с удовольствием принял бы любое наказание, лишь бы сидеть в тепле и никуда не торопиться.
Из дум его вырвал возглас Кронта:
— Что за?!
Впереди, прямо на дороге белели руины шестой часовни. Здесь тракт расширялся и будто обтекал ее справа и слева. Небольшое строение по форме напоминало бутон цветка, контуры оставались изящными, несмотря на провалы и дыры в стенах.
Тихое позвякивание заставило изгнанников насторожиться. Они обнажили оружие — как раз в тот момент, когда на пороге часовни показалась человеческая фигура.
— Эй, ты кто? — крикнул Ральф.
Человек замахал руками:
— Рори я, Рори! Не убивайте, добрые странники…
— Он без оружия, — прошептал Кронт. — И, кажется, один — в часовне много народу не поместится.
Ральф пустил коня шагом вперед. Человек у часовни опасным не казался — подъехав поближе можно было рассмотреть, что это старик, завернувшийся в лохмотья.
— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросил Кронт, смерив незнакомца взглядом.
— Н-ничего… я… я вообще-то хотел бы отсюда выбраться, но… но не получается, — Рори истерически рассмеялся, обнажив редкие гнилые зубы. — Д-держит!
Он наклонился и поднял проржавевшую толстую цепь. Один ее конец был прикован к кольцу на ноге, другой — к постаменту, где стояла огромная статуя святого Измаила, единственная в часовне.
— Поесть… — чуть слышно, с придыханием, спросил Рори. — У вас ведь есть еда?
Велена спешилась, достала из седельной сумки кусок мяса.
— Оно, наверно, будет вам жестковато, — неуверенно сказала она, но Рори поспешно выхватил кусок у нее из рук и запихнул в рот.
— Как ты вообще тут оказался? — спросил Кронт.
Рори что-то промычал, старательно жуя мясо.
— Оставь его, пусть поест, — сказал Ральф и вошел в часовню, с любопытством озираясь по сторонам.
Статуя святого воина возвышалась посередине, светлые фрески потемнели от времени. В самом сухом углу была устроена постель из сухого мха и птичьих перьев. Возле жаровни валялись хрупкие мелкие кости — грызунов и каких-то маленьких птах.
— Ты здесь давно?
Рори, все еще не справившийся с мясом, кивнул.
— Птиц ловишь?
Старик кивнул еще раз, с трудом проглотил комок полупережеванного мяса и сказал:
— П-птиц и прочую мелюзгу… отощал совсем… далеко не отойти, нужно заманивать… нужно, иначе от голода помрешь — а тут плохо, совсем плохо… нельзя тут помирать…
— Помирать никому нигде не хочется, — сказал Кронт.
Рори закивал:
— Да-да-да, но тут же нельзя просто… — он понизил голос. — Я видел тех, кто тут померли. Они совсем, совсем свихнулись. Очень страшно… И ничего сделать нельзя… я… я читал в озерном храме…
Он плотнее запахнулся в лохмотья, словно воспоминание обдало холодом.
— Ты был в храме на озере?
— Б-был. Был, — Рори жалобно заскулил, как щенок. — Ничего здесь нет, кроме смерти и безумия. Вот что я там прочел. Именно это.
— Ну, нам очень интересно, — вкрадчиво сказал Кронт. — Ты ведь расскажешь подробней, да? Только не сейчас. Мы костер хороший разведем, поедим. И у меня замечательная штука есть, как раз для тебя. Вот увидишь, все будет очень здорово.
Рори растерянно смотрел, как изгнанники собирают хворост на тракте и разжигают костер рядом с часовней. Велена дала ему еще мяса и хлеба, и старик быстро их сжевал, словно боялся, что отнимут. Он робко протянул к огню морщинистые руки.
— Ну что, старик? Я ж говорил… — весело сказал Кронт. — А теперь попробуй вот этого!
Он протянул Рори бутылку с хэнковым самогоном. Старик понюхал, глотнул немного.
— Хорошо… хорошо… — он расплылся в улыбке.
— Ну, не торопись так, — Кронт отобрал выпивку. — Сначала про храм на озере.
Рори сел на землю, поближе к костру, уставился в одну точку.
— Храм… проклятое место, как и все тут… везде отчаяние и мрак… — бормотал он.
— Везет нам на сумасшедших, — зло проворчал Кронт. — Что ты там прочитал-то? Помнишь хоть?
— Давно… когда еще не было ни людей, ни птичек, ни мышей, ничего… у нас было десять лун, — он посмотрел на небо, — да, десять. Одна из них упала… в это самое место… как раз сюда…
— И что?
— Земле было больно… очень больно… а потом она умерла. Черная омертвевшая плоть — вот что здесь.
— Какие-то варварские понятия, — пробормотал Ральф.
— Это мертвое место, — твердил Рори. — Девятилунная просочилась сюда… и теперь те, кто тут помирают, становятся тварями, бешеными безумными тварями… я видел их… они со мной говорили…
— А ход? Ход из долины?
— Н-нельзя, нельзя отсюда выйти… здесь смерть… и мрак… Но я стараюсь. Я не помру, не помру здесь. Не хочу стать тварью… они прокляты, они все прокляты… а он зовет их к себе под землю, чтоб потом однажды выбраться и сделать своими слугами всех… всех…
— Ладно, выпей.
Кронт протянул старику бутылку с самогоном, и тот стал жадно пить. Больше уговаривать беднягу рассказать о долине не пришлось — он сам бормотал, проливая выпивку на грудь:
— Я знаю, знаю, понял давно, Вернон нас всех погубит, нельзя было сюда идти, никак. Я читал, надписи в храме, и его бумажки, я сбежал. Я не хотел… нет, не хотел. А тут плохо, совсем, нечего есть почти.
Ральф с жалостью посмотрел на Рори. Он представил, как тяжело тому приходилось, как старик ловил птиц и полевок и ел их сырыми, не имея возможности даже развести огонь.