– Нет. Но я хочу сделать вам приятное.
И так, слово за слово, она стала рассказывать о себе.
Жизнь веселая штука. Ещё вчера я хотел напиться в баре, а сегодня я надеваю свой лучший костюм для благотворительного музыкального вечера. Который устроил я.
Сегодня мне придется совсем по-иному улыбаться, ведь сейчас я играю роль человека, работающего на благо. Это тяжело, ведь вокруг меня лишь дети и скудно одетые родители. Я стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы избавиться от неприятного холодка, ползущего по шее.
Хоть я и причина сего мероприятия, я все равно не на своем месте.
Но так уж и быть. Побуду Её маленьким героем. Да, никто не тянул меня за язык – я не собирался тратить сразу так много (разве что, за неделю). Я, кажется, ставлю новый рекорд!
– Вы думаете, я вам чем-то обязана? Вы думаете, что вы заплатили мне? Теперь-то я понимаю, слово «благотворительность» вам не знакомо!
Не так, совершенно не так мне хотелось продолжить наш разговор!
– Я могу вам помочь?
А он что тут делает?
– Нет, Вилли. Пока твои услуги тут без надобности.
Вилли прочитал мой немой вопрос.
– Я ее грузчик.
– Серьезно?
– Тебя смущает проигрыш грузчику?
– А тебя не смущает твой дурной отыгрыш? Ты даже победившим притворяться не умеешь…
– Еще раз?
К счастью для него, я не боюсь запачкать свой костюм.
Один удар - и я шагаю в неизвестность. Здесь нет свидетелей, нет никого, кто сможет защитить меня. Но я не убегу. Может ли он убить меня? Скорее всего нет. Но могу ли убить его я?
Мы бились долго и изнурительно, перетягивал то один, то другой.
К моему удивлению, у меня закончился воздух.
Не сказал бы, что бить без перчаток особенно приятно.
В конце концов, он не смог подняться.
Проиграв, он облокотился на колени и утер с носа кровь. Да, я победил. Но чище на моей совести от этого не стало.
Этот знаменитый боец, игрок. Ему порочат легендарное будущее. А что остается мне? Что мне предложили? Деньги… неужели все, на что я способен, это зарабатывать деньги?
Он еще может стать Легендой, даже стоя в грязи.
Я же, когда на мне ни царапинки, останусь в тени. Моя репутация, все, что я зову своим, не позволит мне данной роскоши.
Я снова вышел на ринг. Пусть и без единого зрителя. Я стою на ногах, и мне не надо напоминать о том, как я силен и как правильно падать, ведь, что бы я ни делал, я все равно проиграю.
У него есть то, чего у меня нет. Он не чувствует страха перед неизвестностью. У него есть стержень. А мне только и остается, что замаливать свои грехи…
Я посмотрел на ничтожно согнувшегося человека и засмеялся.
Я больше не чувствовал злости, нет, но спокойствие мне только снилось!
Я возвышался над ним, но при этом ощущал себя совершенно грязным.
«Победившие Легенду, легендами не стали» - пронеслось у меня в голове.
Но почему? Потому ли, что Вилли не умеет притворяться?
Или потому, что, даже надев свой самый лучший костюм, я никогда не отделаюсь от чувства собственной неполноценности?
Слово
Ты никогда не говорил ему «нет». Когда он просил у тебя списать домашнее задание, когда он, вытворяя невесть что и кривляясь за партой, просил тебя солгать учителю чтобы совершить очередную шалость. Вам было весело.
Каждый раз, когда он исповедовался перед тобой, ты говорил лишь то, что он хотел услышать, оставляя за горизонтом все свои потаенные сомнения о принципах морали и совести. Ты восхищался им слишком долго чтобы сомневаться в своем кумире. Ты чувствовал, что что-то нехорошо, где-то в глубине души, но не прислушивался к этому, старался отмахнуться от того, что уже шло не от сердца, а от холодной головы.
Он заметил твою перемену. Как бы ты не старался казаться добрым и отзывчивым, ты оставался всего лишь кивающей в такт его голоса куклой. Он это заметил, он от тебя отдалился.
Какое-то время ты его не видел. По-моему, твой друг куда-то сбежал, и так и не появился. Он упоминал о своих грандиозных планах, на что ты сказал «будет здорово!»
Однажды, он пришел с полностью разбитым лицом. Вот он, казалось бы, твой герой. Но в нем было мало красивого: огромный сломанный и посиневший нос, кое-как оттертый от давно уже свернувшейся крови да опухшие губы.
Он восседал над толпой детей, как самопровозглашенный король. Как Бог, внезапно спустившийся с неба. Он рассказывал, как дрался из-за чего-то, чтоб защитить свою честь, как отбивался от огрызков труб, выкрикивая красочные односложные оскорбления. Толпа едва не хлопала, но ты смотрел на его отбитые костяшки пальцев, и твое сердце содрогалось внутри. Тебе хотелось плакать и кричать, хотелось дотянуться до глубины этих серых и одичавших глаз и сказать им «Остановись!».