— Птичьего помета не искали, — улыбнулся Солдатов. — А вот пластилин голубой нашли и в протоколе его расписали со всеми подробностями.
— Ну и кино! Хочу предостеречь… уберечь от большой юридической ошибки. — Лицо его выражало озабоченность и сожаление.
— Спасибо, Алексей Петрович. Спасибо за трогательную заботу о нас. И самое главное — искреннюю…
— Нет, я на полном серьезе.
— Я с вами тоже на полном серьезе, — довольно сурово осадил его Солдатов. — В долгу оставаться не привык, поэтому прошу, не делайте своей юридической ошибки. Точнее, просчета.
Тихий помолчал и спросил с напускным безразличием:
— Что вы имеете в виду?
— Советую вам признаваться. Чистосердечно.
— Странный совет. В чем признаваться?
— Вы сами прекрасно знаете в чем. В краже на Строительной.
Тихий насмешливо посмотрел на Солдатова.
— Вы меня не убедили, товарищ начальник. — Глубокие складки на щеках стали еще резче. — Я вовсе не уверен в такой необходимости, тем более что на Строительной никогда ничего не совершал. — Тихий приложил ладони к сердцу и изобразил на лице полную покорность.
— А я и не утверждаю, что лично сами совершали. Вы соучаствовали…
— Мура все это, несерьезный разговор. Где доказательства? — его голос был тверд и настойчив.
— Вот что, Жестянников. Уговаривать вас я не буду. Вы опытный человек. Не ребенок. Законы и порядки не хуже нас знаете. Обыск просто так вот не делается.
— В жизни бывает.
— Не тот случай. И ситуация не та. Вы давно знакомы с Городецким?
— Кто это? Впервые слышу.
— Ваш друг из Ростова, — спокойно, пожалуй даже безразлично, сказал Солдатов. Он заметил, что в глазах у Тихого металась растерянность.
— Друзей много, такого не знаю, — ответил Тихий. — Душно тут у вас.
— Попейте водички. — Солдатов встал и приоткрыл рамы окна. — Не давайте поспешных ответов, Жестянников, пройдет день-два, и вы поймете свою ошибку. Вы были в начале месяца и на этой неделе в Ростове?
— Нет. Я был только во Львове.
— Неправда, Жестянников. Были…
— Докажите! Все ходите вокруг да около. Если есть козырь — кладите его на стол.
— Чего доказывать. Вы сами уже все давно доказали. В Ростовском аэропорту изъяли корешки к билетам на вас и на Городецкого. На одни и те же рейсы сюда, к нам в город. И еще — вы же с ним по одному делу проходили…
Тихий слушал напряженно. — Я встретился с Городецким случайно.
— Так были вы в Ростове?
— Был.
— У Городецкого изъяли вещи.
— Даже не знаю, что вам сказать, — ответил Тихий. Он положил беспокойные руки на колени. — Вы задаете загадку за загадкой, — с тоской в голосе проговорил он.
— Алексей Петрович! Решайтесь. Несолидно вы себя ведете. То нет, то да. И чтоб вы уже не сомневались, не задавали лишних вопросов, скажу: Городецкий дал показания подробные, весьма убедительные. На вас очень обижается…
— А чего ему обижаться? — недоверчиво спросил Тихий. — Я ему не задолжал.
— Идею-то на кражу вы подали.
— А Белкин? Что он говорит?
— Белкин не запирался ни минуты!
— Могу себе представить… — пробормотал Тихий. — Трус, только о своей шкуре и беспокоится.
— Не такой уж и трус. Он очень помог следствию. Суд, я думаю, учтет его чистосердечное раскаяние. Кстати, кое-какие колечки из тех, которые вы на Строительной взяли, у него дома остались. Уже поехали за ними…
— Не может быть! — искренне удивился Тихий. — Он хотел их сразу же на зубы пустить.
— Такие вещи не пускают. Поверьте уж…
Солдатов посмотрел на сгорбившуюся спину Тихого, на его сразу постаревшее лицо. Тихий медленно поднял голову и, закрыв глаза, сказал:
— Заарканили, значит. Ладно… Берите протокол, заполняйте… Сдаюсь. — Он шутливо поднял руки.
Солдатов глядел на него устало.
— Только вот что! Идея кражи не моя. Надеюсь, вы поймете ситуацию. Прошу не испортить жизнь другому человеку. Он не виноват.
— Кто? — Солдатов смотрел на него с удивлением.
— Калугин Юрка. Из нашего дома.
— Погодите, а он-то при чем здесь? — спросил Солдатов. И тут же почувствовал свою ошибку. Этим вопросом дал понять, что знает по делу не все. Но Тихий не углядел промашки и поспешно добавил:
— Жалко пацана в дело впутывать.
— Говорите… В чем его вина?
— Я не буду отвечать. Сказал же — пацана жалко. — Он явно переборщил этой фразой. Солдатов понял — в благородство играет.