– Могу я узнать, господа, с кем имею честь говорить?
– Мы скажем вам наши имена, если вы согласитесь на наше предложение.
– Отлично, господа! Гриб, бутылку хорошего вина! Вы позволите мне предложить вам стакан? А теперь я вас слушаю.
– Мсье, – сказал тогда старший из братьев, – мне говорили, что вы знаете трущобы Парижа, что вы знакомы с преступниками и изгоями общества.
– Это правда, мсье. И вы сейчас могли убедиться, что мне не прощают этого.
– Как! Так все было из-за этого?
– Боже мой, да! Вот уже два года, как я живу среди этих людей. Вы очень хорошо понимаете, что я не разделяю ни их вкусов, ни их привычек, ни их принципов. Они напрасно старались понять причину моего присутствия среди них и, не придумав ничего, пришли к выводу, который служит здесь приговором: «Он полицейский!» И сейчас меня хотели заставить заплатить за это.
– Вы знаете все трущобы, где собираются…
– Убийцы, воры, негодяи. Да, мсье.
– Вы знаете этих людей? – спросил с некоторым смущением младший из братьев.
– Да, мсье, я знаю их имена, их жилища, если они их имеют. Я знаю все. И это в особенности их удивляет. Я знаю их преступления и приговоры.
– Одним словом, вы знаете, на что каждый из них способен?
– Да.
Братья переглянулись, как бы говоря друг другу: «Нас не обманули».
– По причинам, которые не стану вам объяснять, я вынужден жить с этими людьми, воплотившими в себе пороки общества, ворами и убийцами, а также с теми, которые неминуемо должны ими стать и которые могут избегнуть этого только благодаря смерти.
– О ком вы говорите?
– О шулерах, об игроках, которые играют на чужие деньги и которые, чтобы играть, продают драгоценности своих любовниц.
– И вы знаете этих людей?
– Вполне!
– Вы знаете средства к существованию каждого из них?
– Средство к существованию для всех них одинаково – преступление.
– Я не так выразился, – возразил молодой человек. – Я хотел сказать, что вы можете заметить, если в один прекрасный день средства кого-то из них увеличатся необъяснимым образом.
– Да, конечно, я знаю места, куда каждый из них ходит. Я знаю его любовницу, знаю, чего она ему стоит или чего он ей стоит. Я знаю, что этот плутует в игре, тот таскает из карманов, а тот – из кассы. Знаю, что те воруют, предварительно совершив убийство. Одним словом, я знаю, чем каждый занимается, и знаю не только средства, но причину и цель.
– Вы приводите меня в изумление.
– Да, мсье, это тяжелая наука, в которой человек оставляет все то, что Бог дал ему доброго и человечного. Это тяжелый путь, на котором, если человек не оставляет своей жизни, то очень часто оставляет свое сердце.
– Что заставило вас заняться изучением всего этого?
Панафье поглядел на обоих братьев и ответил:
– Я уже сказал вам, господа, что не хочу открывать причину, заставившую меня поступать таким образом.
– Извините нас.
Несколько минут продолжалось молчание, затем младший из братьев сказал другому:
– Надо переходить к делу! Давай спросим сейчас.
– Да, мсье, – перебил старший, – вот что я хочу от вас узнать. По причинам, которые так же, как и вам, мне не хочется называть, я хотел бы тоже изучить этот странный мир, хотел бы для этого посещать все трущобы и преступные норы, Я хотел бы, чтобы вы мне показали преступников, безнаказанно живущих в том обществе, где преступление называется работой.
– Боже мой, мсье, прежде чем обратиться ко мне, вы должны были узнать, что я беден и что…
– О, денежный вопрос для нас не существует.
– В таком случае, господа, я согласен.
– Вы согласны руководить нами?
– Да. Могу ли я теперь узнать, господа, с кем имею честь говорить? Это необходимо.
– Вот наши визитные карточки.
На карточках, поданных старшим из мужчин, Панафье прочитал: «Винсент Лебрен. Шарль Лебрен. Улица Шарло».
– Завтра, господин Панафье, если вам угодно, мы будем ждать вас у себя дома и поговорим подробнее.
– Если вам все равно, я приду в десять часов.
– В десять часов. Отлично!
После этого все трое встали. Но в ту минуту, когда они хотели выйти, к ним подошел каменщик. Они отступили, готовясь к обороне, но Пьер Деталь поклонился и, вертя в руках фуражку, заговорил голосом, которому старался придать кроткое выражение.
– Господа, я явился извиниться перед вами от имени моих товарищей. Причиною того, что произошло, были сплетни и ложь. Я прошу господина Панафье простить меня»
Братья удивленно переглянулись. Панафье пристально посмотрел на Пьера, стараясь убедиться, не скрывается ли какая-нибудь западня за его словами.
– Почему ты оскорбил меня? – спросил Панафье.