Забавное впечатление оставил допрос свидетелей из числа охраны Красной площади (Руст простоял перед своим самолетиком более полутора часов, беседуя с обступившей его толпой и раздавая интервью направо и налево, прежде чем его забрали "куда следует"). Когда одного из постовых попросили вспомнить о происшедшем, тот, глазом не сморгнув, заявил примерно следующее:
"Около 17 часов 25 минут я услышал в небе звук авиационного мотора и, повернув голову, увидел в воздухе объект, приближающийся со стороны храма Василия Блаженного. Я сразу понял, что это иностранный самолет, который вторгся в воздушное пространство Советского Союза".
При этих словах засмеялся весь зал, включая прокурора и — что самое интересное! — включая самого подсудимого! И я в очередной раз усомнился в том, действительно ли Руст совершенно не владеет русским языком (и, во всяком случае, действительно ли он совсем ничего не понимает по-русски — ведь он начал смеяться еще до того, как услышал в наушники мой перевод п сказанного незадачливым свидетелем с русского на немецкий)…
Руста привозили в здание Верховного Суда из тюремного следственного изолятора Лефортово, вводили в здание с отдельного входа, поднимали на специальном лифте и потом через отдельный вход проводили в зал суда. В перерывах между судебными заседаниями его выводили из зала в отдельную комнату, где кормили не тюремной баландой, а привезенным из Лефортова вполне приличным и калорийным обедом в металлических судочках. При этом начальник Лефортовской тюрьмы (не в форме, а в штатском), сидел рядышком и рассказывал Русту разные занимательные истории — о том, почему тюрьма называется Лефортово, кто такой был Лефорт, как он верно служил Петру Первому (а Ваш покорный слуга все это переводил с русского на немецкий).
Руст выслушивал все эти истории со своим обычным ироничным выражением лица, не покидавшим его на протяжении всего процесса, и с аппетитом уплетал борщ со сметаной, котлеты с гречневой кашей (как бы в посрамление «знатоков», авторитетно утверждающих, что, мол, "немцы гречки не едят"!) и соленым огурцом, черный хлеб, пил компот из сухофруктов и вообще, судя по всему, по мере возможности радовался жизни и новым впечатлениям.
Надо сказать, что одновременно с процессом Руста в маленьком скверике рядом со зданием Верховного Суда, совсем в духе того далекого "перестроечного времени", проходила "гражданская акция общественности Москвы" по спасению старинного вяза, который власти собирались срубить, поскольку территорию скверика купило посольство Турции. Экологи Москвы непомерно раздули это событие. Вокруг вяза, украшенного разноцветными воздушными шариками, ленточками и красочными плакатами, денно и нощно несли вахту многочисленные защитники окружающей среды самого разного возраста (немало было и детских колясочек). Мне запомнилась надпись на одном из плакатов, прикрепленных к стволу многострадального дерева: "Вяз лучше турок"! Но это так, к слову.
Когда Русту предоставили последнее слово, он спокойно, со своей вечной ироничной улыбкой на устах, сказал:
"Я гарантирую, что больше так не поступлю" (нем.: Ich werde es garantiert nie wieder tun).
Комментарии, как говорится, излишни.
По завершении процесса в газете "Московская правда", вышедшей в субботу, 5 сентября 1987 года, была опубликована статья Шарифа Муладжанова под названием "Финал преступного полета" следующего содержания:
"Вчера завершился суд над гражданином ФРГ М. Рустом.
Цель и средства для ее достижения. Мотивы и поступки, ими порожденные. Намерения и реальные результаты действия…Отбросив эмоциональные трафареты, найти единственно верную оценку происшедшему и дать ему точную правовую оценку предстояло в ходе этого судебного разбирательства.
Три дня продолжался процесс, на открытых заседаниях которого побывали представители общественности, советские и зарубежные журналисты, юристы (последние составляли половину аудитории — В.А.). Присутствовали и родители Матиаса Руста. Его брат. Коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР под председательством Р.Г. Тихомирнова необходимо было рассмотреть дело гражданина ФРГ, который 28 мая нынешнего (1987 — В.А.) года на самолете "Сессна-172 П" нарушил Государственную границу СССР, пролетел несколько сот километров над территорией нашей страны и приземлился в Москве, невдалеке от Красной площади.
Специалисты, с которыми довелось беседовать до судебного процесса и в его перерывах, подчеркивали, что все важные факты, положенные в основу обвинительного заключения, не вызвали сомнения. По существу и доказывать их особой нужды не было. И во время следствия, и на суде как объективные данные экспертизы, показания свидетелей, так и показания самого М. Руста ясно говорили о всех деталях преступления.