Я пробовала несколько раз уговорить мисс Мэтти остаться, и успевала при жизни сестры. Я удерживала улыбку и не смотрела, а она старалась не делать слишком неприличного шуму; но теперь, оставшись одна, она почти пришла в ужас, когда я просила ее остаться со мною в темной столовой и насладиться своим апельсином, как только ей хотелось. Точно так было во всем. Порядок, заведенный мисс Дженкинс, сделался строже, чем прежде, потому что учредительница отправилась туда, где не могло быть никакой апелляции. Во всем другом мисс Матильда была слаба и нерешительна до чрезмерности. Я слышала, как Фанни, раз двадцать в утро заставляла ее переменять распоряжение об обеде: этого хотелось плутовке и мне иногда казалось, что она пользовалась слабостью мисс Матильды, чтоб запутать ее и заставить почувствовать себя более во власти своей хитрой служанки. Я решилась не оставлять её до тех пор, покуда не увижу какого рода женщина Марта; и если б я нашла, что можно на нее положиться, я хотела сказать ей, чтоб она не беспокоила госпожи своей, а сама решала все.
Марта была груба и резка на словах до чрезмерности; во всем другом она была проворная, благонамеренная, но очень несведущая девушка. Она не была с нами и недели, как мы были изумлены получением письма от кузена мисс Матильды, который был двадцать, или тридцать лет в Индии и недавно, как мы видели из военного списка, воротился в Англию, привезя с собою больную жену незнакомую её английской родне. Майор Дженкинс писал, что он с женою проведет ночь в Крэнфорде по дороге в Шотландию, в гостинице, если мисс Матильде нельзя принять их в своем доме; в последнем случае они надеются пробыть с ней как можно долее днем. Разумеется, ей должно принять их, как она говорила, потому что всему Крэнфорду известно, что у ней свободна спальня сестры; но я уверена, что ей хотелось бы, чтоб майор оставался в Индии и забыл вовсе своих кузенов и кузин.
– Что я теперь буду делать? спросила она в отчаянии. – Будь жива Дебора, она знала бы, как принять гостя джентльмена. Надо ли мне положить ему бритвы в уборную? Ах, Господи! у меня нет ни одной. У Деборы были бы. А туфли, а щетки чистить платье?
Я сказала, что, вероятно, он привезет все эти вещи с собой.
– А после обеда, как мне знать, когда встать и оставить его пить вино? Дебора сделала бы это так хорошо; она была бы совершенно в своей стихии. Надо ли ему подавать кофе, как вы думаете?
Я приняла на себя сладить с кофе и сказала, что научу Марту, как служить, в чем, надо признаться, она была ужасно неискусна, и прибавила, что, я не сомневаюсь, наверно майор и мистрисс Дженкинс поймут тихий образ жизни, который дама, живущая одна, ведет в провинциальном городке. Но мисс Мэтти была сильно встревожена. Я уговорила ее опорожнить графины и принести две свежие бутылки вина. Мне хотелось бы, чтоб она не присутствовала при моих наставлениях Марте, потому что Мэтти беспрестанно прерывала их каким-нибудь новым приказанием, сбивая с толку бедную девушку, которая стояла разинув рот и не знала, кого из нас слушать.
– Обноси овощи кругом, сказала я (глупо, как я теперь вижу, потому что это только доказало притязание на то, что без этого мы могли бы сделать спокойно и просто) и увидев, как она изумилась, я прибавила: – подавай овощи кругом стола и пусть каждый сам берет их.
– И прежде начинай с дам, вмешалась мисс Матильда. – Всегда, когда подаешь что-нибудь, подходи прежде к дамам, а не к мужчинам.
– Я исполню, как вы приказываете, сказала Марта: – только я парней люблю лучше.
Нам сделалось очень неловко и оскорбительно от этих слов Марты; однако я не думаю, чтоб она считала их неприличными. Вообще она очень хорошо исполнила наши наставления, кроме того, что толкнула майора, когда он не так скоро, как ей хотелось, взял с блюда картофель, который она обносила кругом.
Майор с женою были люди тихие, без претензий, томные, как все восточные индийцы, я полагаю. Нас несколько смутило, что они привезли с собою двух слуг, индийца камердинера для майора и степенную пожилую девушку для его жены; но они ночевали в гостинице и сняли с нас большую часть ответственности, заботясь об удобствах господина и госпожи. Удивлению Марты белому тюрбану восточного индийца и его смуглой коже не было конца, и я видела, что мисс Матильда попятилась, когда он подал ей что-то за столом; а когда они уехали, она спросила меня: не напоминает ли он мне Синюю Бороду? Впрочем, посещение окончилось очень удовлетворительно и даже теперь служит предметом к разговору с мисс Матильдой; в то время оно очень взволновало Крэнфорд и даже возбудило её сиятельство, апатическую мистрисс Джемисон, к некоторому выражению участия, когда я пошла поблагодарить ее за ласковые ответы, которые она соблаговолила сделать на расспросы мисс Матильды об устройстве мужской уборной, ответы, которые, я должна признаться, она дала с утомленным видом скандинавской жрицы: