— Я мама Павла и Марка, — деловито отвечает она, поправив на переносице небольшие очки. — А вот кто вы?
Глава 34
Еще никогда меня так сильно не пугала тишина, в которой раздается лишь противный, до тика в глазу ход стрелки настенных часов. Они всегда тут висели?
Павла с Марком в квартире не оказалось, а его мама добровольно-принудительно пригласила меня на чай. Хотя я бы, конечно, предпочла дождаться парней в подъезде, нежели под внимательным взглядом этой женщины, которая, по правде говоря, меня пугала и восхищала одновременно. Её стать, манерность и то, как она бросает взгляд из-под спущенных очков, этим она очень напоминала Павла.
Светлые волосы собраны в высокий пучок, минимум косметики на лице, в ушах маленькие гвоздики с прозрачными камушками. Мешковатый спортивный костюм и то смотрелся на ней очень элегантно и не мог скрыть её потрясающую фигуру – песочные часы, в её то годы. По моим подсчетам её должно быть слегка за пятьдесят, только вот минимальное количество морщин и подтянутая кожа лица топили за цифру не больше сорока.
Я не устала её разглядывать на протяжении уже около десяти минут, пока мы сидели за кухонным столом друг напротив друга, а женщина размешивала маленькой ложкой сахар в чашке, абсолютно беззвучно, ни разу не соприкоснувшись с фарфоровыми стенками. Точно ведьма.
— Сколько вам лет? — выпалила я.
Марина Викторовна резко взметнула брови вверх. На секунду она замерла, удивлённо посмотрев на меня.
— Простите за мою бестактность. Но вы… Вы… Вы просто вау! — я почувствовала стыд за свой резко иссякший словарный запас. — Вы такая утонченная и так молодо выглядите, — говорила я с придыханием, наблюдая, как на лице женщины появляется знакомая ухмылка.
— Вы очень интересная девушка, Василиса, — она мягко улыбнулась, прежде чем сделать глоток чай. — Приходите по официальным документам в мою квартиру и начинаете первой задавать вопросы, которые, признаться, вводят в секундный ступор.
— Простите, — прошептала я, закрывая горящее лицо от стыда ладонями.
Мне точно следовало дождаться парней в подъезде или на улице.
— Два года назад я отпраздновала свой пятидесяти пяти летний юбилей.
Я отняла руки от лица, широко раскрыв рот от удивления.
— В самом деле?
Женщина лукаво улыбнулась, заправляя прядь блондинистый волос на ухо.
— Итак, — начала она, сделав паузу, от которой у меня внутри все похолодело. — Какие отношения вас связывают с моими сыновьями?
Актриса из меня плохая. Нет, просто ужасная. Особенно, когда нервные клетки лопаются как пузырчатая пленка только от одного взгляда этой женщины, которая, казалось, видит тебя насквозь.
— Ха- ха, сказали тоже. Отношения! —воскликнула я, хихикая и отмахиваясь рукой. — Павел Александрович мой преподаватель, а Марк просто одногруппник, — сказала уже более серьезно, наблюдая за чаинками в кружке.
Только эту фальшь в голосе было слышно даже мне самой.
— Василиса, — Марина Викторовна сложила руки в замок перед собой. — Как мы уже выяснили, мне немало лет и на дурочку я не похожа. В такой час не ходят в гости к просто преподавателям и просто одногруппникам, даже за конспектом, — усмехнулась она.
Я вздохнула – легкие отчаянно затребовали кислорода, и я аккуратно подняла взгляд на женщину.
— И уж тем более посреди ночи не срываются за шоколадкой, — добавила она чуть тише.
В недоумении я несколько раз моргнула.
— Шоколадкой?
Резкий хлопок входной двери и два мужских голоса послышались из коридора. Сердце забилось со скоростью света, а то и быстрее, от долгожданной встречи и страхом, что все пошло абсолютно не по плану.
— Я говорил, что нужно было брать такси! — рявкнул Павел. — Но нет, на метро же быстрее, — прошипел он сквозь зубы.
— Ой, да заткнись ты!
На этих словах Павел с Марком практически ввалились в комнату, толкая друг друга, и не сразу заметили нас с их мамой, сидящим на кухонным столом, пока та тактично не покашляла, привлекая к нам внимание.
Комната в мгновение погрузилась в тишину.
Марина Викторовна пристально осмотрела с ног до головы своих сыновей, которые, отмерев от шока через некоторое время, стали поправлять на себе одежду, вытягиваясь по струнке.
Парни были такими забавными. Я утопила свою улыбку в чашке чая от этого зрелища.
— Ну и где она? — вздохнув спросила их Марина Викторовна.
— Кто? — прочистив горло, спросил Павел, поправляя на шее невидимую удавку от пристального взгляда матери, в то время как Марк улыбался во все тридцать два зуба, не сводя с меня глаз.
— Шоколадка, как вы мне сказали. За которой вы сорвались на ночь глядя, не забыв надушиться так, что я потом проветривала квартиру.
Могу поклясться, что слышала, как эти двое нервно сглотнули.
— Пока вы пытаетесь придумать хоть один неправдоподобный ответ, можете присоединиться к нам. Тем более ваша шоколадка уже здесь.
— Какая? — спросили они одновременно.
Марина Викторовна оценивающе посмотрела на меня, а потом повернулась снова к сыновьям.
— Судя по всему молочная. С изюмом.
Я могла бы в полной мере впечатляться тонкому юмору женщины, если бы это не был камешек и в мой огород тоже.
Марк с Павлом двинулись в нашу сторону. Оставалось по одному свободному стулу с каждой стороны, а это означало, что кому-то придется сесть со мной, а кому-то с мамой. Заметив это, парни ускорились, пытаясь занять место справа от меня. И самым поворотливым и юрким оказался Марк. Он приземлился рядом со мной, успев показать брату язык. Но Павел с невозмутимым видом, лишь на мгновение закатив глаза вверх, взял стул со стороны мамы и переставил его на противоположную сторону, садясь слева.
Как же неловко.
Почему делают они, а стыдно мне?
— А руки вы помыли после улицы? — строго спросила она, приподняв брови.
— Ну, мам, — хором жалобно протянули парни.
— Напоминать, где ванная комната, не буду. Тренируйте память.
Как только дверь в ванную захлопнулась, Марина Викторовна, чуть наклонившись ко мне прошептала заговорческим тоном:
— Люблю лишний раз поиздеваться над своими мальчишками.
А это дамочка была не так проста.
Парни вернулись на исходные положения, и между нами опять повисло тяжелое и очень ощутимая неловкость. Пусть у нашей странной пьесы был всего один зритель, но это было впервые, когда мы позволяли кому-то видеть нас так близко другу к другу втроем. Наши локти то и дело соприкасались, немного мешая, а бедра под столом вовсе плотно прильнули. И я ничего не могла сделать с тем, что разворачивалось сейчас.
— Итак, — в своей грозно-показной манере начать Марина Викторовна. — Что у вас тут происходит?
Она смерила каждого из нас холодными голубыми глазами, что оттенком были один в один, как у её сыновей. Поразительное сходство.
— Мам, у тебя что, отключили канал с турецкими сериалами? — возмутился Марк, сложив руки на груди.
— Не хами, — сказала она, делая глоток чая.
— Марк прав, — вмешался Павел. — Я уже в том возрасте, когда могу разобраться со своей личной жизнью сам. У меня у самого скоро седина появится.
Они вдвоем сверлили маму взглядом, не моргая, пытаясь справиться с одной хрупкой женщиной. Она аккуратно поставила чашку на стол и обратила свое внимание на Марка.
— Маркуша, скажи, а не та ли это Василиса, с которой ты вечно соревновался в школе? — вопрос был абсолютно нормальным и звучал спокойно, но с явной издевкой.
— Да, мам, — нехотя признал он.
— Павлуша, помнишь ты мне как-то около часа без остановки рассказывал по телефону про своих студентов, выделяя на общем фоне одну конкретную?
— Да, мам, — на выдохе произнес он, пряча глаза в пол.
— Тут интересней, чем в турецком сериале, — она склонила голову в бок, смотря на нас троих с усмешкой. — Василиса, вам нравится мой сын?