– Привет, – я кивнула, он указал на мою чашку с чаем, – и мне сделаешь?
Я достала вторую чашку, спросила:
– Ты ужинал?
Он отмахнулся, вошёл и выдвинул ящик с мусорными баками, стал выгребать из карманов яркие обёртки и бросать фольгу и пластик в отделение для бумаги, я промолчала. Налила ему чай, поставила на стол и села, отложив книгу в сторону, Алан сел напротив, сделал глоток чая и посмотрел на меня:
– Как твой день, принцесса?
– Как обычно. За исключением одного момента. – Он посмотрел на меня с интересом, я стала вспоминать свой короткий разговор у храма, видя по лицу Алана, что он тоже это видит. После секунды молчания, он резко рассмеялся и показал большой палец:
– Эпично, я запомню.
Я невольно улыбалась, глядя на то, как он искренне смеётся, потом изобразила ненатуральное непонимание:
– Что смешного?
Он начал смеяться ещё сильнее, успокоился, отпил чая и сказал почти серьёзно:
– На самом деле, с большой вероятностью, её отпугнули слова «кодекс» и «закон», эти аферисты страшно боятся всего, что хоть как-то связано с уголовной ответственностью. Если есть в мире черта, которую я никогда не перейду, то это оно. Хотя бабло там мутится космическое, если я открою «Джи-Храм», можно будет закрыть половину холдинга, тупо переложив функции на это предприятие, будет ровно то же самое, только без налогов.
– В смысле «черта, которую ты не перейдёшь»?
– Продавать людям чистую совесть и уверенность в своей правоте. – Я всё ещё смотрела на него с непониманием, он закатил глаза и саркастично развёл руками: – Религия, «божественное благословение», «отпущение грехов». Это торговля воздухом, как страховки, только в десять раз круче и в сто раз циничнее, потому что страховая компания иногда действительно помогает, у неё есть ответственность. Её можно обойти, как-то уменьшить, иногда своего приходится добиваться через суд, но этого можно добиться, всегда. Страховая компания не может просто развести руками и сказать: «Ваш дом сгорел по воле Создателя, он посылает вам испытания по вашим силам, вы сможете пройти их, если в вашей душе есть вера, благослови вас боженька, пока». Страховая клиентам платит, редко, но платит, а храмы не платят никому, только гребут бабло лопатой и ни перед кем не отчитываются.
– Почему не отчитываются?
– Церкви не платят налоги, ты не знала?
У меня брови поднялись так высоко, что я удивилась, что они на такое способны. Алан кивнул с усмешкой:
– Ага. И аренду они платят по тарифам социального сектора, типа детских садов и больниц. Они же типа «души спасают», волю богов доносят, и при чём тут вообще коммерция. Хорошо устроились, да?
Я нахмурилась:
– Но они продавали книги, там стоял стенд, я видела, и ценники были. Почему просто не взять эти книги в библиотеке? Можно открыть при храме специализированную, так можно спасти гораздо больше душ.
Алан опять расхохотался, погрозил мне пальцем:
– Не вздумай сказать это рядом с их лотком, тебя побьют.
– Я вызову полицию.
Он опять рассмеялся, покачал головой, мечтательно вздохнул:
– Это был бы номер, я бы посмотрел, и поучаствовал бы... Если на Грани Тор нет статьи за оскорбление чувств верующих, то можно попробовать.
– Грань Тор входит в Содружество, здесь не может быть такой статьи.
– Не факт, – он отпил чая, посмотрел на часы и перестал улыбаться: – В Кодексе уже было больше десяти обновлений, налогообложение культовых организаций было в самом первом, человеческие Грани сами предложили и проголосовали единогласно. Точно так же могут и закон об оскорблении протащить. Пока не протащили, но могут, я не удивлюсь.