— Кто ждёт? — с сомнением спросил я, хотя в душе мне было совершенно всё равно, кто меня и сколько ждёт и ждёт ли вообще.
— Несравненная Уральта, сладкоустая Пиренея, златовласая Карпата, большегрудая Кавказа, смешливая Анда, жаркая Кордильера и другие, другие, другие. Все ждут вас! Идемте за мной, медлить нельзя!
— С этими сударынями непременно следует познакомиться, — заметил я, находясь как в чаду.
— Непременно, благороднейший Николай Иванович, ваш честнейший долг познакомиться с ними. Так шагайте же за мной и не отставайте. Я приведу вас в обитель, где скучают без вас эти сударыни, которых вы ласками сможете утешить.
Сказав это, существо выпрямилось и с поразительной ловкостью бросилось по тропинке. Я побежал за ним, спотыкаясь о рытвины и кочки, сдирая ветвями кожу с лица. Птичка летела над нами, светом выхватывая из тьмы деревья, кусты, тропы, валуны и глубокие ложбины, из которых я с трудом выбирался, возбуждённый сильными чарами лесного жителя. Кажется, не раз падая, я даже понимал, что околдован, иду на погибель, но это была мысль маленькая, прозрачная и быстро погибавшая в пучине дикого бега.
— Ещё чуточку, чуточку, светлый государь Николай Иванович, — иногда бросало существо, останавливаясь и оборачиваясь, чтобы подождать меня. — Совсем чуть-чуть осталось. Скоро ваши мышцы отдохнут, а сердце утешится.
Но мы продолжали бежать, то поднимаясь на ветреные пригорки, то скатываясь в пологие сырые ущелья. Я не ведал, сколько времени прошло от начала нашего путешествия; казалось мне, что минул с лишком целый час.
— За мной, храбрейший Николай Иванович, мой ранийский рыцарь! — запищало существо. — Мы на месте. Да, да, на месте. Тут, тут, туточки, великодушный князь Николай Иванович!
Мы остановились у круглого чёрного камня, который почему-то напомнил громадное надгробие. Существо начало обстукивать его деревянными пальчиками и прислушиваться к исходящему от камня звуку, а я поймал птичку, усыпил её в ладонях и сунул за пазуху. Едва я успел это сделать, как земля под нашими ногами задрожала и зашевелилась, начала осыпаться. Я покачнулся и охнул: загрохотавшая воронка потащила меня под землю. Я увидел, что камень взметнулся в небо, и смежил веки, боясь замусорить глаза пылью. Мгновение я чувствовал свободное падение, словно стал истинно свободным, но потом пребольно упал на что-то твёрдое. Не став медлить, я тут же вскочил на ноги.
— Сюда, мой государь! Тут, тут, туточки ступенечки!
И точно, сквозь серую пелену оседавшей пыли я заметил широкие каменные ступени и поспешно сбежал по ним. Круглое каменное кольцо, на котором я только что стоял, закрутилось и поднялось под потолок, преградив собой путь наверх. Пламя многочисленных факелов на стенах заколыхалось от мощного движения воздуха. И тут же навалилась тишина, стало слышно откуда-то доносившееся журчание воды.
— На месте, сударь мой Николай Иванович. Туточки вы отдохнёте. Своей деревянной пиписькой клянусь: вы расслабитесь как нельзя лучше! — пищало существо, дрожа своим тщедушным тельцем от восторга.
Оно подбежало к запертой деревянной двери, несколько раз подпрыгнуло, пытаясь ухватиться за высокую ручку (я уж хотел помочь), наконец, ухватилось и каким-то образом потянуло на себя дверь.
— Привёл! — заверещал мой маленький проводник в образовавшуюся щель. — Я привёл его, красавца!
Ещё не заглох этот возглас, а чары уж рассеялись: до того громадной мне показалась разница между безразличием, царившим в моей душе минуту назад, и нынешним твёрдым осознанием того, что я попал в западню.
— Куда же ты меня привёл? — спросил я довольно-таки сурово.
Существо спрыгнуло на пол и бросило на меня ничем не прикрытый, злобный взгляд, а гадкий коричневый рот растянулся в самодовольной ухмылке.
— Увидишь, красавчик.
— Эдак ты меня теперь называешь, маленький пакостник? — гаркнул я.
— У тю-тю! Испугал! Я тебя не боюсь, Николаша! Тут, тут, туточки я в полной безопасности и могу называть тебя как хочу!
— Что?! Ну-ка, иди сюда! — я щёлкнул пальцами, и существо мигом подскочило и зависло в воздухе, пронзительно запищав. — Будешь ещё обзываться, мерзкая ты деревяшка? Переяславский тебя сейчас манерам хорошим учить будет.
Я хотел применить заклинание немоты, но не успел: в помещение вошла девушка, посмотрела на меня, на кричавшее существо и едва заметным движением губ разрушила мои чары. Маленький проводник упал на пол, тут же вскочил и разразился в мою сторону какой-то пещерной руганью на неизвестном мне шипяще-щёлкающем языке.
— Хаштырь, замолчи, — небрежно сказала девушка.
Существо повиновалось беспрекословно: в молчании бросилось на колени и морщинистым лбом прижалось к полу.
Девушка даже не посмотрела вниз, она сразу перевела взгляд на меня.
— Добро пожаловать, сударь, в гостеприимную обитель уральских фей. Вы будете здесь дорогим гостем.
Я счёл нужным склонить голову в знак почтения.
— Что же явилось причиной вашей ссоры? — спросила девушка с полуулыбкой.
Существо приподняло свою голову и пропищало:
— Сударь грозился расправой, он хотел отрубить мне голову, если я не отведу его обратно, туда, где он заблудился!
— Так? — и снова взор пронзительных светлых глаз пал на меня.
— Это ложь, — ответил я кратко и твёрдо.
— Ты смеешь лгать?!
Существо, которое оказалось способным плакать, брызнуло слезами и подползло к ногам девушки, невнятно моля о пощаде.
— Довольно, надоел мне сей спектакль. Ты обижаешь моих гостей. Сегодня же я прикажу распилить тебя на ветки.
— Госпожа, о, госпожа! Пощадите! — помещение наполнилось воем и стонами. — Всегда служил вам, всегда приводил вам…
— Довольно! Замолчи! — особенно резко и холодно оборвала девушка.
«Приводил вам» — эти слова осели у меня в голове. Они были подозрительны. Впрочем, тогда ещё ничего не предвещало беды, которая случилась далее.
— Сейчас же исчезни с глаз моих. Я не накажу тебя на этот раз за твои полезные дела.
— О, госпожа!..
— Пошёл!
Пятясь, не поднимаясь во весь рост, а скорее ползя, существо добралось до противоположной стены и скрылось в норе.
— Прошу простить за сцену. Характер невыносимый.
— Кто же он?
— Правду сказать, я никогда не интересовалась этим вопросом, знаю только, что Хаштырь — один из лесных духов, в великом множестве обитающих в этих местах. Он слуга, и его происхождение мало нас заботит. Гораздо важнее для нас гости, редкие путники вроде вас. Кстати, узнать ваше имя было бы для меня большой наградой.
Говорила девушка плавно и мягко, слова её тихо текли, следуя одно за другим. Создавалось впечатление, что она не только говорила, но ещё и пыталась околдовать собеседника.
— Переяславский Николай Иванович, — я сделал маленькую паузу, — сыщик.
Что-то похожее на удивление мелькнуло в глазах девушки и быстро исчезло. Привычная, даже, на мой взгляд, несколько заученная улыбка не отпускала бледно-розовых губ.
— Сыщик — отважная должность. Позвольте называть вас Николаем.
— Разумеется…
Девушка поняла причину:
— Меня зовут Капския, и я вышла сюда за тем, чтобы проводить вас к моим сёстрам. Они уже знают о внезапно нагрянувшем госте и больше всего на свете желают с ним познакомиться.
— С удовольствием, — склонил я голову и поправил на плече сумку.
— Следуйте за мной, Николай.
Девушка сильнее открыла дверь и начала спускаться по узким крутым ступеням в каменном ходе, освещённом частыми, но через один потушенными факелами.
Теперь я могу сказать, что Капския была светла и бледна, льняные распущенные волосы накрывали ровную гордую спину. На ней было надето странное, светло-голубое платье из грубой ткани, а на ногах — плетёные туфли без каблука. Она походила бы на простолюдинку, деревенскую девушку на выданье, если бы не княжеская стать, взгляд, свободный от чувств, белые с большими металлическими браслетами руки, не тронутые заботами, неспешные законченные фразы, быстро ковавшиеся в голове, не отягощённой мыслями о суетном. Да и то, как она шагала по ступеням, предавало её образу сказочность и мифичность.