Прохожие здесь почти не появлялись. За дальними складами не нашлось места для увеселительных заведений, а дом, в тени которого сидел монах, выглядел давно покинутым. Соседние здания, похоже, пострадали при пожаре, и никто не озаботился их починкой – видимо, не у всех в городе под стеной хорошо шли дела. Несколько раз он замечал движение в ближайших переулках, но те, кто жил здесь, не спешили показываться на глаза. Возможно, их отпугивала блестящая стальная флейта, лежащая на коленях Кейна, или насмешливый взгляд Коди, сидящей в пяти метрах дальше по переулку, на заборе перед колесом.
За двадцать минут они не сказали друг другу ни слова. Монах смотрел в небо, и падающую в него стальную конструкцию, смотрел до тех пор, пока в мире не осталось больше ничего.
Как если бы до этого в нем существовало хоть что-то, важнее неба… Оно продолжало падать, а затем замерло, перестав быть небом, и став чем-то совсем другим – и это было намного интереснее, чем приближение четырех Змей, которых он почувствовал за пару кварталов. Движение в переулках и домах у них на пути притихло, будто мелкие хищники решили затаиться при приближении крупного зверя. Змеи шли парами, по разным улочкам, закутанные в маскировочные плащи. Кейн счел нужным прервать созерцание, и повернуться к ним лицом.
Коди спрыгнула с забора.
Первая пара Змей разошлась, обходя монаха, пристраиваясь к нему с разных сторон, у стены. Двое других присели на корточки напротив, замыкая их маленький круг.
Со стороны они выглядели как дети, собравшиеся поиграть в песке.
Девушка, присевшая перед Кейном, сдвинула повязку, прикрывавшую лицо. Тонкие губы на темном лице растянулись в улыбке:
– Как погулял, монах?
– Отлично. Твоя рука угостила меня обедом.
– Не ножом – значит, вел себя хорошо.
– Я рад, что мы поняли друг друга.
– Да ни разу я тебя не поняла. – Феникс прищурилась. – Раз Коди позвала – значит тебе есть, что сказать.
– Ты видела казнь?
– Хорошо рассмотрела. Парни держались, даром что Тигры. И ушли легко. Но я, чтоб ты знал, своих девчонок так пластать не дам. Сколько бы этих пятнистых на дороге не стояло.
– Штурм – не вариант.
Феникс улыбнулась, наклоняясь ближе к монаху, почти упираясь лбом ему в лоб:
– Для меня – еще какой! С брызгами, так что крови на площади будет больше, чем на этом траханом камне! Там зевак полно, есть, кем прикрыться, а у нас, кроме стволов, есть гранаты и пара ракет. Будь уверен, если ты не надумал чего другого – я спалю этот городишко, но сестричек своих отобью. А не получится, то сама рядом с ними лягу – вместе спится теплее!
Монах не отвел взгляд:
– Мне не нужно напоминать о твоем обещании?
– На память не жалуюсь. – Феникс перестала улыбаться. – Так что давай, шевели языком… про другие варианты.
Монах протянул флейту и прочертил в пыли перед собой широкий полукруг. Змеи придвинулись ближе, и он заговорил, сопровождая слова движениями флейты:
– Это – стена. Ворота вот здесь, к северо-западу, и там же – ближайший пост Гвардии. Вот это – обелиск для казни. Перед ним площадь, а за ним – орудийная башня. Если идти напролом, то стрелки с башни положат вас за несколько секунд, и тех, кого вы попытаетесь спасти, тоже. Даже если они не используют автоматические пушки – наверху наверняка есть снайперы, и вы ничего не сможете с ними сделать. Вся охрана вокруг обелиска – просто для вида, не с ней нужно драться.
– Вот как? – Хмыкнула Феникс. – Ладно. А если мы разгоним пару каров, потяжелее, вот отсюда да отсюда…
– В четырех сотнях метров – стоянка танков. Ты могла видеть их, если гуляла по площади. Даже если кары не расстреляют с башни – «Браун МК-3» разгоняется на хайвее до двухсот километров в час. Вас догонят за считанные минуты, и сожгут, даже не поднимая джеты.
– Да, про птичек я и забыла… – Протянула Феникс, и резко обернулась, следуя за взглядом монаха. – Что там?
– Не знаю. – Он встал, и спрятал флейту в рукав, прислонясь спиной к стене. – Тихо стало.
Феникс кивнула одной девушке, махнула другой. Те разошлись в стороны, присаживаясь у выхода в переулок, и возле забора, рядом с Коди. Монах продолжал стоять неподвижно, прислушиваясь – в этот раз изменение в звуках квартала было другим, менее заметным. Будто тот, кто шел сейчас по соседнему переулку, был почти невидим.
В отдалении заплакал, и сразу же замолчал ребенок. Под ветром тихо шептались корзины на ржавом колесе.
Человек в желтом плаще вышел из подворотни, медленно пошел к Кейну и Змеям. Скрипнула кобура, едва слышно прошелестел клинок, извлекаемый из ножен. Неизвестный остановился перед полукругом Змей, и поднял голову, рассматривая колесо. За его спиной покачивался плоский стальной футляр, покрытый маскировочными пятнами.