Би молча взялась за перила. Цветок, парящий над городом, пульсировал в такт с электронными искрами, танцующими в ее теле.
– Значит, они убьют нас? – Спросила Мириам. – Всех, кто внизу? Просто, чтобы сохранить власть?
– Вернут все, как было после войны, сто лет назад. – Ответила Би, но Джордан возразил:
– Они не хотят повторения Глобального Конфликта. Помнишь вспышки мора на ярмарках в приграничных городах – каждый раз другая болезнь? Помнишь случаи потери джетов на границе с Эргом? Затем были робкие попытки прощупать почву здесь и в других городах – купить детей у работорговцев, намеки на образовательную программу на Небе – которые быстро прекратились. Затем были слухи о Руке, бандах, истребляющих друг-друга при помощи ракетометов, купленных у побережья. Затем – Чикаго. Там они показали, ясно и недвусмысленно, что продавать оружие можно кому угодно. Как мало можем мы им противопоставить на самом деле…
– Но небо так и не предъявило своих условий?
– О нет. Они продолжают лицемерно улыбаться нам с экранов, болтать о дружбе – и платят наемникам у нас за спиной. Спроси своего друга, который сидит там, в комнате, не получал ли он еще предложения от них?
Мириам обернулась, чтобы взглянуть на Ланье – и обнаружила его внимательно слушающим Суонк, увлеченно рассказывающую о чем-то. В цветах наемника медленно разгоралось удивление.
– Но им нужна не капитуляция Крепостей. – Задумчиво проговорила Би. Пульсация в ее теле становилась все сильнее, и Мириам чувствовала, что точно так же незримый цветок влияет на нее саму, наполняясь силой с каждой секундой. Вдалеке, на площади, Мари наконец заняла отведенное ей место, начав обратный отсчет.
– Что?
– Их цели важнее, чем обеспечение заводов сырьем. Ты не заметил, что в головоломке слишком много лишних деталей – их десанты, похищения детей? Подавить Крепости можно было значительно проще.
– Возможно. – Согласился Джордан. – Но мы ничего не знаем об их целях. Все, что я вижу – последствия их действий.
– Я замечаю чуть больше.
– Ты говоришь, как… – Джордан прервался, будто укусив себя за язык, но Би закончила за него:
– Как Неро? Не сомневайся, в следующий раз я спрошу у тебя и о нем. А сейчас… мне кажется, ты торопился к Королю?
Джордан рассмеялся тихим шелестящим смехом.
– На этот раз ты оставляешь мне загадку? Думаю, что сумею разгадать ее к завтрашнему дню. Возможно, мы увидимся на приеме.
– Буду ждать с нетерпением. – Би протянула ему руку, ладонью вниз. – Ты гораздо лучший собеседник, когда говоришь прямо.
После некоторого колебания Джордан дотронулся до ее пальцев, и поклонился – по крайней мере именно так увидела Мириам начало его движения. Затем его силуэт внезапно утратил прозрачность, выступил из воздуха темным контуром. Маска лопнула, высвобождая бледное лицо, непослушные темные волосы, и прайм, склонившись еще ниже, поцеловал руку Би.
И снова исчез, скрывшись под невидимой маской – осталась лишь тень, искажение воздуха, мелькнувшее над перилами балкона и растворившееся в городских огнях.
Би с удивлением смотрела на свою руку.
– «Почему он это сделал?» – Спросила Мириам безмолвно. Биение обратного отсчета нарастало внутри нее, и она боялась, что на обычные слова времени может не хватить.
– «Потому что она протянула ее для поцелуя?» – Ответила Вероника.
– «Дурацкий рефлекс.» – Сказала Би. – «Все эти обеды, приглашения, разговоры о врагах и предательстве – о, как это любил мой муж. Он наслаждался – мир картелей полон заговоров и войн, ведущихся при помощи денег и острых языков. Я помогала ему, как умела, и, говорят, у меня хорошо получалось. О, как же я теперь все это ненавижу!»
– «Войны начинаются с болтовни, но заканчиваются кровью.» – Отозвалась Вероника. – «А твоя ненависть – всего лишь другая сторона нашей любви, такая же дурацкая, как твои рефлексы.»
– «Любви?»
– «Именно.» – Подтвердила Вероника. – «Ты можешь загадывать загадки, бежать от ответов, и ненавидеть все, что тебе заблагорассудится – но я буду драться за всех, кого люблю!»
Би, помедлив, кивнула – именно так истолковала Мириам короткий знак подтверждения, упавший в сеть, объединившую их сознания. Гигантский цветок над городом медленно раскрывался, и, прежде чем обратный отсчет подошел к нулю, она еще раз увидела Мари.
Одетая как юноша, в комбинезон, приталенный будто гвардейская форма, та вышла на сцену, ставшую центром невидимого цветка. Рассмеялась – легким, хрустальным, совершенно чужим смехом.
И мир рухнул.
Интермедия II.