– Потому что в ней ты видишь себя? Потерянной в детстве – но так и не нашедшей свою настоящую семью? Наверное поэтому меня к ней тянет. Может быть, даже слишком…
Мари устало улыбнулась, выпустив гребень, и наклонила голову, так что их виски соприкоснулись. Мона издала низкий мурлыкающий звук, такой знакомый, что Мириам наверняка вздрогнула бы, происходи все это на самом деле.
– Расскажешь мне сказку на ночь? – Тихо попросила Мона. – Я все еще дрожу.
– Какую из них?
– О будущем.
Мари мягко прижала ее к себе, отбросила рыжий локон, целуя мочку уха, и заговорила – тихим убаюкивающим шепотом:
– Это будет самый прекрасный спектакль из всех. В величайшем из театров, когда-либо построенных людьми, цирке, вмещающем сотни тысяч, и видимом даже с небес. Посреди сверкающего города, больше тех, о которых мы слышали из легенд…
Стены комнатки внезапно пришли в движение, раздвигаясь, исчезая в невозможной дали. Слова Мари перекраивали окружающее пространство, высекая в нем картину невероятного города – огромного, намного больше Атланты, с башнями, устремленными к небесам. Вверху, среди тысяч движущихся огней горели титанические экраны, каждый размером с дом – с которых вниз смотрело лицо Моны.
Как и днем, на сцене, Мириам понимала, что на самом деле комната никуда не делась, и даже могла при желании рассмотреть ее. Но талант Мари продолжал действовать, добавляя в прекрасное видение все новые детали, и Мона восхищенно вздохнула. Лицо на экране казалось немного старше, и прическа была другой, но это делало его еще прекраснее. Пространство снова сократилось, один из экранов приблизился, заполнив все вокруг – и теперь они стояли рядом, на сцене. Мари в доспехах, блестящих, будто отполированная сталь, и Мона в странном пышном платье. За ними оранжевым огнем горела крепость, тоже огромная, не похожая ни на что, знакомое Мириам, а впереди простирались бесконечные ряды сидений, заполненных людьми. Они бежали ровно, рассекаемые проходами на равные доли, а затем поднимались вверх, образуя подобие кратера. Ближайшие к сцене склоны тонули в ярком свете, идущем изнутри, скрывающем расположенные в них ниши.
Мари медленно поклонилась своей партнерше, и кратер взорвался ревом аплодисментов.
– На небе, и на земле будут следить за каждым твоим движением. Наша слава затмит все, что было прежде, и величайшие из королей будут смотреть за нашей игрой, затаив дыхание.
Рев усилился, и Мириам заметила, что по одному из боковых проходов кто-то идет. Свет, льющийся прямо в глаза, скрывал его лицо, и она могла различить только высокую фигуру, сопровождаемую целой свитой теней.
– И даже первый король, которому предстоит объединить все крепости в одну, будет прислушиваться к твоим словам.
Существо, скрытое светом, исчезло в одной из ниш, заняв свое место, и освещение начало меркнуть. Сцена продолжала сиять, над ней снова загорелись экраны, отображая новое лицо Моны в десятках ракурсов. И в наступившей тишине, поглотившей кратер, она внезапно проговорила:
– История великолепна, как всегда. Но почему сегодня в твоих словах я чувствую ложь?
Мир застыл, будто ожидая ответа. Мари вопросительно подняла брови, но Мона заговорила снова:
– Обман – это наше единственное оружие. В последние дни он во всем, что мы делаем. Но разве ты не видишь – теперь он проник и в твою сказку?
– Мона…
– Ты больше не веришь в то, что говоришь!
Она взмахнула рукой – и черное небо над ними рассекла огненная трещина, разорвав его, точно ветхий холст. Еще один взмах сокрушил декорации у них за спинами, поглотив пылающую крепость и большую часть сцены, бросив их обломки в еще одну расщелину, зияющую в ткани мира.
– Что ты делаешь? – С явным трудом сохраняя спокойствие спросила Мари.
– Мне не нужен этот мир, если ты врешь мне! Если не веришь в него – то и я не буду!
Следующая трещина прошла через башни, возвышающиеся над кратером, переломив их, как спички. Мона прыгнула со сцены в проход, и пошла по нему, между застывшими рядами зрителей. Затем обернулась и закричала:
– Мне не нужны ни толпы, ни короли… особенно тот, единственный, чье лицо ты почему-то скрыла!
Кратер треснул пополам, обрушиваясь в огненную бездну, и мир зашатался, рассыпаясь на части. Мари, все еще стоя посреди сцены, протянула руки – и вокруг снова возникла маленькая комната, кровать с гнездом из одеял. Мона как прежде лежала в ее объятиях, прижимаясь затылком к плечу.
– Может быть, ты просто выросла из сказок? – Прошептала Мари.
– Пообещай, что не станешь лгать мне. – Попросила Мона в ответ. – Даже если все между нами рухнет, мы вырастем, и станем другими – пообещай!