Славная. Будь Валя мужчиной — сразу посваталась бы. А вот парни что-то обходят Тасю сторонкой. Один Колька Метелица поглядывает. Да разве это настоящий мужчина… Простовата Тася, разговаривает с рассудительностью семидесятилетней. И личиком не очень. А парням что, им хорошеньких да кокетливых подай. Они не видят того, что из-за красивой внешности волчье мурло иногда выглядывает.
— Дрыхало. Я уж коров давно подоила и на реку сбегала, искупалась.
Упираясь о подоконник, Валя сонно жмурилась.
— Петьку моего видела?
— А где он, твой Петька?
— На пароме, где ж ему быть.
— На тебе! На пароме дед Семеныч.
— Как Семеныч?
— Да так.
— А Петра там нету, что ли?
— Не видела. Семеныч там.
Будто ветром сдуло Валю с подоконника. Засобиралась, чувствуя нервную дрожь в руках. Петр ушел, как всегда, к шести. Чудно…
Первое, что пришло в голову: муж изменяет ей. Она, шла спотыкаясь, и дорога до парома показалась страшно длинной.
Паром был на той стороне Тобола. На нем стояли две лошади, два парня, баба и старик в плаще и белой шапке. Семеныч имел привычку даже в теплые дни надевать плащ и шапку. Шапка у него из заячьего меха, облезлая, порыжевшая, одна срамота, а не шапка.
Петра на пароме не было. Валя ждала Семеныча, сидя на траве. Поодаль стояла с корзиной (видно, за грибами подалась) Машка Портнова, толстая грудастая девка, известная в деревне своим легким поведением. Валя столкнулась с ней сразу же после приезда в Александровку, куда ее направило областное управление культуры. Вале не понравилась поначалу угрюмая сдержанность александровцев, и она обрадовалась нарядной говорливой Машке. Та заявлялась к ней каждый вечер. Спросила как-то:
— Сегодня в клубе, значит, игры будут?
— Будут. Приходи.
— Да делов у меня много по домашности. А все-таки, пожалуй, приду. Какие игры-то?
— Разные.
— А попарно играть будут?
— Как это?
— Ну девка с парнем.
— Будут.
Вздохнула жалобно, поглядела на Валю умоляюще.
— Ребят, наверно, много придет.
— Наверное.
— А Колька Метелица не собирался прийти?
— Не знаю. А что?
— Да так.
Валя придвинулась к Машке и, пряча улыбку, спросила:
— Нравится он тебе? Ну чего молчишь? Я никому не скажу.
Машка кивнула.
— Аха!
— И шибко?
— Аха!
— Хочешь, я приглашу его?
— Аха, пригласи. А то я, знаешь, стеснительная.
Валя и на самом деле подумала тогда, что Машка — человек слишком стеснительный, не знает, как подойти к любимому парню. Не час и не два потратила она, разыскивая Метелицу и уговаривая его пойти в клуб. Дивилась: «Господи, и чего она нашла в этой образине? Пустой, пошлый человек. Нет, видно, не зря говорят, — любовь слепа». Колька явился, как обычно, взлохмаченный, с опухшими от пьянки веками. Валя поставила его рядом с Машкой. Но Метелица вскоре перешел к Тасе Емельченко. Валя выбрала момент и опять поставила его рядом с Портновой.
Как же возмутилась она, когда поняла, что Машка вовсе не такая, какой показалась ей поначалу. Портнова неприлично громко и часто хохотала, закатывая глаза, и бесстыдно прижималась к Метелице и к другим парням. Вот и сейчас, выставив полные груди, Машка спросила смиренно:
— Петро-то твой на пароме робит?
— На пароме, — насторожилась Валя.
— С обеда сегодни?
— Да нет, а что?
«Неужели с этой?..» — подумала Валя и с откровенной злобой взглянула на Портнову.
Когда паром причалил к берегу, Валя, кося глаза ка Машку, потянула Семеныча за рукав:
— Пойдем-ка на минутку.
— Можно. Люблю секретничать с девками.
— Где Петр?
— Петр? — переспросил Семеныч, снимая шапку и утираясь ею.
— Я же сказала — Петр.
— А откудов я знаю.
— Он к шести ушел на работу.
— На какую?
— На паром, на какую.
— На тебе! Он же еще вчера уволился.
— Уволился? Как уволился?
— Обыкновенно. Подал заявленье да и фью! Да что он с тобой-то не советовался, что ли? На самом деле не советовался? Интересное дело!
Старик поглядел на паром, наполненный повозками и людьми, и махнул рукой:
— Подождут.
Сели на берег.
— М-да! Это Колька Метелица с Санькой Пономаревым подбили его. Они каждый день на паром к нему шлялись.
Колька Метелица и Санька Пономарев — самые шальные, отпетые парни в Александровке. В колхозе не работали, все норовили где-нибудь подхалтурить, как-нибудь полегче прожить. Санька женат на учительнице. Колька тоже жил с учительницей, но та прогнала его. Вечерами они частенько заходили к Петру. Выставят на стол две поллитровки или браги бидон и командуют: