Солнце снова припекает. Моя влажная рубашка тоже слегка парит.
Едем дальше — на Gien. Старинный двенадцатиарочный каменный мост Жьена лежит в развалинах.
Но у нас еще остается Briare…
Невероятно! Мост — акведук цел!
Он, правда, не является регулярным переправочным средством через реку для машин, но рядом с бетонным каналом, по которому вода с севера течет на юг через Луару, проходит дорога с дощатым настилом. Она, конечно, чертовски узкая для нас — но как-нибудь исхитрившись, мы, думаю, смогли бы ее преодолеть.
Командую Бартлю и «кучеру» выйти из машины, и мы втроем осматриваем настил в разные стороны и оцениваем ситуацию. Как ни всматриваюсь, не вижу ничего подозрительного.
После чего посылаю Бартля на крышу: Я хочу сидеть внизу и смотреть, как все получится: Строго по сантиметрам выверяя продвижение нашего «ковчега».
— Так, «кучер» — вперед и с песней! — приказываю в закрытую дверь кабины.
«Кучер» довольно медленно ведет «ковчег» вверх по песчаному въезду, и затем мы уже имеем под нами воду Луары. Доносятся постукивание, громыхание и потрескивание, как будто мы едем по понтонам. Шум никак не смолкает, но затем, наконец, наступает долгожданная тишина: Мы сделали это! Мы с ковчегом на другом берегу! Хвала Богу! Слава Ему и аллилуйя!
КУРС НА ПАРИЖ
«Кучер» ощерил зубы в довольной ухмылке, напоминая шимпанзе. И сам остановил «ковчег», когда мы достигли большой дороги ведущей через местечко. Он совершенно прав! Теперь должно было бы раздастся мощное ликующее пение нас троих — пение во славу Господню: «Осанна Всемогущему! Осанна Господу Творцу!» Ноги Бартля, а затем и его живот загораживают мне вид: Бартль медленно соскальзывает сбоку, с крыши… Вижу церковь на скале — и еще рожу Бартля: с просвечивающим от солнца красным, ухмыляющимся ртом. Ничто толковое мне на ум не приходит, и я лишь подшучиваю:
— Да, Бартль, маленькие радости бытия… Мы это сделали! А я, уж было, совсем разуверился.
Но наше головокружение от успеха не должно обмануть меня, а наоборот, сделать более недоверчивым. Строго говоря, это обыкновенный процесс: Позволяют выигрывать только один раз тому, кто впервые играет в покер, чтобы он остался в уверенности своего везения. Выбранной жертве усиленно выказывают полосу счастливого везения, а затем непреклонно прихлопывают словно муху. Судьба зачастую оказывается хитрым шулером! И карта, которая вывела нас из боя, должна была бы, собственно говоря, давно прибыть к нам. А потому надо быть теперь еще более осторожным.
Но как еще я могу обезопасить нас?
Наблюдать, ни на секунду не расслабляться, все рассчитывать — больше я ничего поделать не могу. Разве что снова уповать на чудо, снова и снова верить в нечто новое, так сказать «серийное чудо».
Берем курс на Montargis и уже скоро въезжаем в маленький городок: серые, безоконные дома справа и слева от дороги, с фасадами, напоминающими тюремные стены, с большими закрытыми дворовыми ворота.
Бартль опять забирается наверх. Здесь, куда ни глянь, врагов не видно…
Меня вдруг вновь обжигает мысль о так нужных нам дровах. Кто-либо из местных крестьян должен же иметь газогенераторный грузовик! И нам больше не остается ничего другого, как реквизировать имеющийся у него запас дров! Хватаю «кучера» за руку, и он сразу останавливает «ковчег». После чего подаю ему еще знак рукой, чтобы он заглушил мотор.
Наклоняюсь к дорожному полотну и вижу несколько темно-серых пятен на сером фоне. Быстро достаю из кармана брюк перочинный нож и присаживаюсь.
Когда снова поднимаюсь, и взглядываю на Бартля, вижу, как он стоит, опустив плечи, и с удивлением пристально смотрит на меня.
— Здесь был Джо…, — говорю ему.
— Чего?! — дергается Бартль и не двигается. И поскольку теперь, от явного непонимания, у него опускается челюсть, и он смотрит на меня с отчаянием, я пытаюсь медленно и внятно втолковать ему случившееся:
— Изобразите-ка из себя Франка Аллана или Шерлока Холмса, Бартль! Исследуйте, пожалуйста, вот эти пятна здесь, на асфальте.
Бартль медленно присаживается, затем опускается на колени. В таком виде он с трудом достает пальцами нож из правого кармана брюк, затем скоблит одну из светло-серых, миниатюрных лепешек лезвием и напряженно рассматривает соскоб. Наконец поднимает на меня взгляд и объявляет:
— Оконная замазка, господин обер-лейтенант!
— Оконная замазка?! Оконная замазка! — возбуждено передразниваю Бартля. — No, Sir — это жевательная резинка. А теперь напрягите-ка Ваши мозги! Они не знают жевательную резинку, у французов ее просто нет…