— Следующий поезд будет через час. — Говорит начальник вокзала и при этих словах делает озабоченное лицо.
Я вне себя. Нежная Рут и ее зашоренные мысли. Для практической жизни совсем не подходит.
— Могу одолжить вам машину, господин лейтенант! — добавляет начальник вокзала.
Я всячески благодарю его и говорю: «Моя дама скоро явится». А затем тяжело топчусь, готовый взорваться от гнева, перед вокзалом.
Эти дурацкие заботы и эти дурацкие вещи. О картинах Рут вообще меня не спросила. И я, словно тигр в клетке, мечусь на крыльце вокзала. Все неправильно! Мне следовало умолять баронессу по телефону. Интересно, сколько нужно времени Рут добраться сюда?
Начальник вокзала стоит между двух колонн и что-то говорит мне. Подхожу ближе и слышу, что кроме большой грузовой тележки для срочных грузов, у него еще есть и маленькая — так сказать, в его личном пользовании. Он уже подготовил ее и помогает мне погрузить мой багаж.
Пройдя полпути, вижу идущую навстречу Рут. Хотя не очень холодно, на ней надета шуба. Встретившись посреди улицы, холодно обнимаемся. Каждый со свое тележкой за спиной. Та еще картина! Рут смотрит мимо меня: она узнала свой круг, несмотря на небрежную упаковку и вся прямо сияет:
— Ох, Шалун, ты сделал это!
Ее совершенно не интересует, КАК я это сделал. Когда мы друг за дружкой двигаемся со своими тележками по слегка пологой улице, у нас, наверное, вид идиотов: морской офицер в окружении садовых тележек!
У входа в дом, настоящий комитет по встрече: баронесса, еще ставшая меньше ростом и более удрученная, чем в прошлый раз, младшая сестра Рут — Корнелия со своим тоненьким голоском и, конечно же, прислуга, вылезшая ради такого момента из туалета. Тонкая ручка изящной баронессы тверда и согнута от постоянного мытья полов в доме. Эта тяжелая работа для нее как покаяние, и никто не может отвлечь ее от этого.
В большой передней приходится составить стулья в угол, а тяжелый стол отодвинуть к стене, с тем, чтобы я смог на отдраенном до блеска полу освободить от шнуровки мои рулоны и медленно, одну за другой, раскатать картины. Глаза баронессы при виде картин буквально вылезают из орбит, и она тяжело усаживается на один из стульев у стены. Раскладываю картины одну за другой, словно гигантский ковер.
Выставка искусств под контролем: большое пространство выглядит, словно выложенный мозаикой пол, таинственно поблескивающий в полутьме.
Рут интересуется, как поживает Симона.
Остается только удивиться тому, что Рут, которая только и мечтала о своем круге, обратила мысли еще к чему-то.
— Наверное, хорошо, — отвечаю кратко.
— Что так неопределенно? Ты что, не знаешь наверняка? — искренне удивляется она. Что мне нужно ответить? Рут восхищалась Симоной, но что она знает о причудах и капризах Симоны?
— Наверняка все хорошо, пытаюсь улучшить свой ответ.
— А почему она не с тобой?
— Не каждому удалось бы это.
— Симона обещала мне велосипед, — говорит Рут.
— Да ты что?
Что за дурацкий разговор! Думаю устало. К счастью, в наш разговор вмешивается баронесса, до этого момента безмолвно восторгавшаяся лежащими на полу картинами:
— Совершенно не представляю, как мне вас благодарить! Хотя я уже придумала: ты можешь сохранить свою самую большую картину у нас здесь, у Лео и меня. Мы всегда будем рады помочь.
Когда, наконец, соображаю, что самая большая картина должна принадлежать мне, вне себя от радости и смущения, в каком-то порыве, целую обе руки баронессы. Затем устало опускаюсь на стул, и думаю: «Сейчас бы контрастный душ!». То горячий, то холодный, то снова горячий….
— Ты не останешься у нас? — доносится голос баронессы.
— Останься, Шалун! — эхом вторит Рут.
Я совершенно выбился из сил и более всего мечтаю очутиться сейчас в лесу. Только ничего не говорить сейчас о моей сгоревшей мастерской, иначе театр ВЕЛИКОЙ ЗАБОТЫ никогда не окончит свою пьесу….
— Большое спасибо, но мне необходимо выехать в Фельдафинг. У вас есть расписание?
Баронесса приносит отпечатанный на машинке листок: через полчаса мой поезд.
— Может быть, хотя бы перекусишь? — наступает баронесса.
— Спасибо. Разве что-нибудь выпить! И если возможно пару бутербродов с собой.
Баронесса кажется довольной, что может хоть что-то сделать для меня. Слишком много тишины ей тоже не по нутру.
— Картину я лучше оставлю здесь. Чувствую себя просто качком каким-то! — произношу, обращаясь к Рут.