Также и Троасана видела один раз в три месяца торговцев из других крепостей и тридцать три года назад принимала у себя правителей со всей Пустыни. В другое же время чужаки в крепость не допускались. И простым подданным Троасаны было под страхом смерти запрещено без особого разрешения покидать её пределы и вступать в разговоры с подданными других крепостей.
Впрочем, любой правитель в Пустыне придерживался тех же строгих порядков, полагая, что взаимное уважение к культуре и традициям каждой крепости позволили больше полувека поддерживать мир.
Допрос поручили советнику правителя. Пока незнакомец пил чай из голубой фарфоровой чашки, советник не без любопытства разглядывал его, пытаясь определить, из каких он мест. Чужестранец был измождён, порос бородой, из одежды имел лишь льняные штаны, подвязанные бечёвкой. На теле его, действительно, имелись следы от ожогов, стёрших метки.
– Как твоё имя? – прервал тишину советник.
– Феррад.
– Из какой ты крепости?
– Я в равной степени житель всех крепостей.
– Невозможно. Никакой правитель не допустит, чтобы в его крепости незаконно находился чужак.
– Каждый человек пришёл в этот мир свободным, он волен выбирать: жить ему за стенами или обходиться без них. Если вам угодно, считайте меня подданным Пустыни.
– Ты лжец.
– Ваша воля считать так. Но в чём я солгал?
– Ты шпион. Направлен в Троасану, чтобы выведать слабые места её обороны. Остаётся выяснить, кем ты послан. Но, поверь, в Троасане есть люди, способные выведать любую тайну.
– Вы можете сколько угодно пытать меня. Я бродил по Пустыне от крепости к крепости. Не везде мне были открыты ворота, но впустившие меня обрели истинное знание о мире. В своём путешествии я не раз погибал, но милостью богов и добрых людей возвращался к жизни. И я будут бесконечно возносить молитвы за здравие торговца из Троасаны, за то, что не оставил меня в песках.
– Хорошо. Но родился ты не в Пустыне, верно?
– Верно. Я родился в семье правителя Грапаса.
Советник рассмеялся.
– Грапас? Это легенда.
– Тем не менее, я оттуда.
– И что подвигло тебя покинуть величайшую из крепостей? Хотя, повторюсь, считаю таковой Троасану.
– Я жил в роскоши. Любая прихоть исполнялась по взмаху руки, будь то желание иметь самого быстрого в Пустыне скакуна, самых прекрасных дев в гареме, построить ли фонтан из золота. Казалось, всё было мне подвластно. Но чем большей властью ты обладаешь, тем больше у тебя желаний, твое бытие начинает походить на вечно пустой сосуд: сколько ни лей воды, не наполнишь. Я жил с этой пустотой внутри долгие годы. Стал злым и жестоким человеком. Подданные презирали меня, а родители, поскольку я был их единственным сыном и наследником, как ни старались, каких бы мудрых учителей ни приглашали, ничего не могли сделать со мной. Наконец, они смирились. Я же сходил с ума, превращался в ненасытное животное. Всего мне было мало. Если бы вы видели те пиры, что я устраивал, вы бы сгорели от зависти, а протрезвев – от стыда. Но ничто не приносило мне удовлетворения. Моя жизнь была подобно пытке: испытываешь нестерпимую жажду, но не можешь насытиться. В канун своего двадцатилетия я заболел. Был при смерти. И когда пылал в бреду, во сне мне явился странник, что произнёс: «Ты потерял свой свет». Когда же я выздоровел и поднялся с постели, мне вспомнились эти слова, и я заплакал. Потому что свет – это то, чего не было во мне, и это то, чего я жаждал больше всего. Мне вспомнились уроки моих мудрейших учителей. Я стал воспитывать в себе смирение. Желания делали меня несчастным. И я перестал желать. Дни проводил в саду дворца, где посадил дерево. Смотреть, как оно растёт, стало моим единственным занятием. Вместе с ним росла и моя мудрость. Со временем ко мне пошли жители крепости, чтобы я давал им советы. Никто не оставался без внимания. Но я всё ещё чувствовал пустоту. Свет так и не появлялся. Однажды в отчаянии я поднялся на крепостную стену и долго вглядывался в горизонт, надеясь на знак богов. И они не остались ко мне равнодушны. Я увидел караван, самый длинный во все времена. На меня снизошло озарение. Я бросился во дворец, схватил необходимое и, не говоря никому, пошёл вслед каравану, который к тому времени скрылся из виду. Много лет скитался по пустыне в поисках тех погонщиков верблюдов, бывал во многих крепостях, но нигде не находил их. А вчера боги вновь смилостивились надо мной. И поиски мои завершены.