Понятное дело, под сильным помощником имелся в виду Патрик, а не Эмиль. Вряд ли в случае нужды Соня согласилась бы сдавать слугу в аренду богатым женщинам, словно быка‑производителя… Даже в случае крайней нужды Эмилю хватит работы по дому.
Соня остановила сама себя. Опять она в чём‑то зарекается. Если на то пошло. Соня ведь и не представляет себе, что оно такое – крайняя нужда… Впрочем, достаточно, что она имеет представление о бедности.
…Вчера вечером за неимением других развлечений все четверо нынешних обитателей замка сели играть в реверси – немудреную карточную игру, которой научил молодых женщин и Патрика Эмиль. Соня между делом показала, как она теперь умеет обращаться с картами, чем вызвала удивление мужчин и, конечно же, явное неодобрение Агриппины. Бывшая служанка, чуть ли не с раннего детства выросшая в доме Астаховых, переняла многие взгляды своей госпожи, Сониной матери. Потому вслух она сказала:
– Не дело это, княжна, таким вещам обучаться! Я вам и прежде говорила, и теперь скажу. Каждый, кто на ваши ухватки посмотрит, тотчас и скажет: с какими людьми эта женщина общалась? Разве княгиня Мария Владиславна, ваша покойная матушка, не запрещала вам играть в карты? А уж вытворять такое!
Благородной женщине показывать фокусы, точно шаромыжнику какому…
Соня, откровенно говоря, обиделась на сравнение Агриппины насчет шаромыжника, хотела ей в таком же духе ответить, да в последний момент передумала. Бывшая служанка и прежде была с нею дерзка, а теперь… В конце концов, вряд ли кто из мужчин понял всё, что сказала ей Агриппина. Лучше всего было принять такой вид, будто её слова Соню нисколько не задели, вообще не обратить внимания.
Что княжна и сделала.
Зато Патрик в один момент словно переменил о ней свое мнение, посмотрел на Софью как‑то по‑другому, с уважением. Он, наверное, знал, как нелегко достигнуть такого мастерства.
– Браво, ваше сиятельство, не ожидал от женщины овладения таким искусством.
– Этому меня научил в Версале… один граф.
По губам Патрика промелькнула усмешка. Или это Соне показалось?
Ей приходилось в их небольшой компании говорить одно и то же дважды. По‑русски – Агриппине, а потом переводить свои слова на французский для Патрика и Эмиля. Слава богу, что Патрику не приходилось давать пояснения на английском.
Нет, тут Соня немного лукавила. Она получала некое удовольствие от того, что свободно общалась с ними со всеми, в то время как они сами такого проделать не могли. Да и Патрик чаще всего молчал, никак своего мнения не высказывая. Соня даже порой на него поглядывала: так ли он всё понял? Если, как говорят русские, молчание – золото, то этот не то англичанин, не то шотландец просто богач…
– Софья Николаевна, вы были в Версале? – вскричала маркиза Агриппина. – В самом Версале, где живёт король?!
Как‑то до сего времени им не удалось поговорить подробнее о похождениях Софьи, и теперь она увидела огонек зависти в глазах бывшей горничной – ну почему княжна не взяла её с собой?! И откровенную заинтересованность в глазах Эмиля. Патрик же и так знал почти всё. Кроме посещения её графом Жозефом Фуше в отведённых Соне апартаментах…
– Скажите, ваше сиятельство, там действительно повсюду золото, как говорят? – спросил её Эмиль. – Это богатый дворец?
Губы Патрика опять тронула едва заметная улыбка – что возьмешь с деревенщины? Это так Соня за него подумала, а гвардейца, возможно, позабавило совсем другое.
– Очень богатый! – подтвердила она. – А от золота прямо глаза слепит. Но вот что я вам скажу: жить, среди этого блеска весьма утомительно, Патрик может подтвердить…
Патрик наклонил голову в знак согласия.
– Наверное, поэтому король подарил своей жене дворец Трианон, который много скромнее Версаля.
Но всё равно Марию‑Антуанетту тянет к жизни простой, сельской, и ей даже нарочно построили самую настоящую деревушку рядом с Трианоном.
– Богатые от богатства к простоте тянутся, а мы от простоты к богатству, – философски заметила Агриппина.
Тогда впервые за весь вечер Патрик высказался вслух – пробормотал негромко, что человек никогда не удовлетворяется тем, что имеет. И опять у Сони мелькнула мысль, что Патрик вовсе не так прост, как может показаться на первый взгляд…
Но тут Сонины воспоминания о прошедшем вечере прервали удивленно‑испуганный возглас Эмиля, спускавшегося по лестнице первым, и последовавший за ним визг Агриппины.