– Вы хотите рассказать мне жизненный путь мосье Антуана?
– Отнюдь, – качнул головой Патрик Йорк, – я сказал об этом между прочим, к слову пришлось. Так вот, все оставшиеся годы после смерти жены маркиз де Баррас занимался тем, что обращал в деньги свое знание алхимии. Он помогал парфюмерам и медникам, аптекарям и врачам… Понятное дело, не бескорыстно. Кто‑то из родственников его покойной жены предрекал маркизу голодную старость. Думали, что он не сможет ни содержать огромный замок, ни обрабатывать принадлежавшие ему земли. Только де Баррас оказался талантлив и в хозяйственных делах.
Земли свои он сдал в аренду, и срок её по странному стечению обстоятельств кончается уже в этом году, а сам жил на проценты, время от времени свой вклад в банке увеличивая новыми, на первый взгляд неизвестно откуда взятыми суммами…
– Вы же сами сказали, что он продавал собственные знания.
– Сказал. Но это всего лишь мое логическое умозаключение.
– Неужели так много можно открыть для себя всего лишь логикой? – посомневалась вслух Соня. Ее и саму всегда влекла к себе эта строгая наука, и совсем недавно она сама выстраивала некие логические цепочки.
– Неизмеримо много, – отозвался Патрик. – Если бы я был более усидчив, я бы стал неплохим ученым. Вы не находите, ваше сиятельство?
– Нахожу, – кивнула она. – А кем вы стали на самом деле?
Патрик вдруг смутился и сделал вид, что закашлялся.
– Думаю, что это не слишком интересно, – проговорил он нарочито равнодушно.
– А я как раз думаю, что именно это в вашей биографии и интересно. Потому, скорее всего, мы с вами не сдвинемся с места и все ваши домыслы и рассуждения только таковыми и останутся, если вы не скажете мне честно, для чего вы остались подле меня и… Второй вопрос я задам вам после того, как узнаю ответ на первый.
– Я отвечу на ваш вопрос, непременно отвечу, – заверил её Патрик, – только хорошо бы не сегодня. Вы даже не представляете, сколько у меня дел. И кроме всего прочего, у вас нет даже горничной. Представляю, как вы мучаетесь от необходимости самой одеваться и причёсываться!
И он тут же ушёл, словно горничная для Сони уже ждала его у ворот. Она украдкой оглядела себя. Что это вдруг Патрик заговорил о горничной? Княжна давно научилась самостоятельно ухаживать за собой.
Хотя, конечно, жить без служанки и впредь вовсе не собиралась.
Так и получилось, что прошло еще несколько дней после этого их разговора, прежде чем Соня смогла удовлетворить своё любопытство. Может, Патрик думал, что Соня забудет о своих вопросах. Или ему не хотелось отвечать честно?
– Этого сообразительного малого тоже порекомендовала нам мадам Фаншон, – сообщил Соне Патрик, указав ей на нового слугу, который суетился у конюшни, раскладывая под навесом промокшее под дождем сено.
Они с Соней в этот момент прохаживались по открытой веранде с узорными, потемневшими от времени перилами, на которую выходила одна из комнат замка. Шёл дождь, но княжне захотелось немного побыть на свежем воздухе, и Патрик сопровождал её.
Соне почему‑то казалось, что именно сегодня молодой шотландец, как говаривала Агриппина, разверзнет уста.
Но Патрик говорил о чём угодно – сейчас вот о новом слуге, о том, что у арендаторов земли маркиза де Баррас – а значит, и Сониной – окончился срок аренды, о том, что на границах поместья непременно надо поставить изгородь, тогда можно будет завести собак, а то на её участок забредают не только посторонние люди, но и коровы, овцы и прочая живность…
Соня не понимала, почему Патрик сам начал свой серьёзный разговор, как он ей сказал, и сам же не торопится его продолжать. То ли он нарочно разжигал Сонино любопытство, то ли занимался какими‑то очередными изысканиями, которые существенно переменили его взгляды…
– А почему вы сказали «тоже»? Разве у нас появился ещё кто‑то из слуг?
– Завтра появится, – важно доложил дворецкий.
Для покупки выезда пришлось израсходовать львиную долю денег, вырученных за перстень. Лошадей, по совету Патрика, купили не три, а две, да и карету стали использовать старую, на которой, видно, ездил ещё отец, а то и дед покойного маркиза Антуана.
– Не огорчайтесь, ваше сиятельство, – успокаивал Соню Патрик, – как только мы разбогатеем, купим и третью лошадку, и новую карету…
Опять не обошлось без умения Патрика искать наиболее простой, а значит, менее дорогой путь. Он нашёл где‑то каретника, который в последнее время отошёл от дел, но прежде славился золотыми руками. И он согласился сравнительно недорого привести в порядок старую карету.