– У меня даже есть титул, – сказал он, но, заметив, как Соня от удивления и любопытства подалась вперед, посмотрел на неё внимательнее: мол, так ли уж это для неё важно? – и пояснил:
– Но больше ничего, кроме титула. Это все равно что носить шляпу с пером и при этом, прошу прощения, иметь драные панталоны.
Соня смутилась. За те несколько месяцев, что она уехала из отчего дома, княжна многому научилась. Вон даже берёт уроки фехтования у мосье Жуо, но это вовсе не значит, что при ней можно так шутить. Патрик, кажется, понял свою ошибку, потому что тут же поправился:
– Простите, ваше сиятельство, я, кажется, чересчур увлекся рассказом.
– Общение с простолюдинами не идёт вам на пользу, – высокомерно сказала Соня и тут же смешалась: чертов аристократизм прямо лезет из нёе! Давно ли над нею висел дамоклов меч: ее могли отправить туда, где ей не только пришлось бы забыть о своем княжеском титуле, но и навеки стать чьей‑нибудь рабыней. Причем вовсе не обязательно рабыней аристократа. Но полученные впечатления всё‑таки трудно ею усваиваются.
Однако роду Астаховых есть чем гордиться, и все ее предки гордились. Имели на то право благодаря особым талантам. Соня тоже гордится, хотя талантами бог ее обидел.
Но и о справедливости не стоит забывать. Вон Патрик сразу будто в себе замкнулся.
– Простите, – сказала она, – вырвалось.
– Бывает, – опять не удивился Патрик, – хочешь не хочешь, а корни всё равно дают себя знать…
Кстати, мосье Жуо давал уроки и Патрику, который настоял, чтобы они оплачивались из его жалованья дворецкого. Странно, что оба до сих пор даже не оговорили сумму, которую Соня станет выплачивать ему за службу.
– Значит, для полного счастья вам не хватает только денег? – решила уточнить она. Неужели Патрик думает разбогатеть, работая на неё?
– Не только денег, – уточнил он хладнокровно, – но и любимой женщины, семьи, детей, своего дома…
– Не думаете же вы, что я могу вам всё это дать?
– Было бы слишком самонадеянным с моей стороны так думать, – сказал Патрик. – Но вы и так уже много дали мне.
– Интересно, что? – удивилась Соня.
– Жизнь, – выговорил, как топором рубанул, Патрик. – Вы подарили мне жизнь. Пока я лежал у лесника в его домишке, я многие подробности узнал о том, что случилось на той злосчастной поляне. Несколько раз к дочери лесника приходила ее подруга.
И она рассказала, как вы тащили меня к карете и сколько заплатили за мое лечение… Лесник по прозвищу Авиценна оказался превосходным лекарем, но и ему пришлось побороться за мою жизнь…
– Патрик, вы ещё так молоды. Вы вполне можете разбогатеть и получить на службе у какой‑нибудь знатной и богатой особы то, чего вам не хватает для счастья. Сомневаюсь, что смогу вам помочь, даже открыв свою тайну. Возможно, пройдёт очень много времени, прежде чем вы станете достаточно богатым, чтобы заиметь свой дом и семью… Клянусь, я пойму, если вы просто возьмете расчёт и найдете место получше…
Он посмотрел на княжну так, словно она сказала бог весть какую глупость.
– Согласен, у Патрика Йорка много грехов, но греха неблагодарности за ним до сих пор не водилось… Я ответил на все ваши вопросы?
– Пожалуй, на все, – задумчиво проговорила Соня. – Теперь, надо полагать, моя очередь?
– Если ваше сиятельство не возражает.
– Тогда я сию минуту не стану ничего говорить, – решила Соня. – Давайте вернемся в замок, я покажу вам кое‑что, и, может быть, ваши вопросы исчезнут сами по себе… – Она подумала немного, и сама же себя поправила:
– Хотя нет, не думаю. Появятся другие.
– Никто из слуг ни о чем не должен догадываться?
– Конечно, вы всё понимаете.
Смышленого парнишку по имени Шарль Патрик в присутствии Софьи отправил к кузнецу.
– Пусть посмотрит правую ногу Селесты. Она прихрамывает.
Шарль кивнул и поспешил в конюшню.
Новую горничную с поэтичным именем Вивиан Соня услала в магазин – ей срочно понадобилась модистка, которую она велела пригласить к себе с образцами тканей.
– Скажи ей, что мне необходимо сшить вечернее платье. Чем скорее, тем лучше. И, возможно, не одно.
Можешь не торопиться. Я разрешаю тебе зайти в кондитерскую и купить себе пирожное.
– Но, мадам, я и сама могу печь отличные пирожные, – озадаченно проговорила девушка. – Если вам не нравится, как их печет Ода…
ё— Вот и хорошо, ты сможешь сравнить, как это делают другие, и научишься еще кое‑чему.
Некоторое время Вивиан постояла, что‑то соображая, потом бросила едва заметный взгляд на Патрика, и в глазах её мелькнуло понимание. Ещё бы, она и сама с удовольствием осталась бы наедине с таким красивым мужчиной!