Ну, ездит и ездит. Люди занимались своими делами и отмечали её появление просто мимоходом. Но и этих сведений мне хватит, чтобы поискать тайник Флоримона.
– Скажите, Патрик, – попросила Соня, – а вы не могли бы между делом научить и меня если не так, как вы, то хотя бы похоже замечать мелочи и делать из них логические выводы? Как вы думаете, можно этому научиться? Или с такими способностями рождаются?
– Я думаю, этому нужно научиться, – почти строго сказал тот, на её глазах превратившись в человека, которому ей сразу захотелось подчиняться. – Вряд ли вы захотите, чтобы в наши с вами дела, которые теперь становятся общими, я должен был бы посвящать ещё кого‑нибудь.
– Вы правы, не захочу.
– А мне обязательно понадобится помощник.
Что поделаешь, если нам с вами родители не оставили большого наследства, то ли по причине своей неожиданной гибели, то ли из‑за законов, которые лишают младших сыновей всяческих надежд на отцовские деньги. Значит, нам придётся позаботиться о себе самим. Если вы, конечно, не считаете, что девушке из знатной семьи в любом случае надобно лишь сидеть сложа руки и ждать, когда какой‑нибудь богач предложит ей руку и сердце. А если муж не оправдал надежды и не обеспечил всем необходимым, жить в крайней нужде или… идти в монастырь, где проводить оставшуюся жизнь в молитвах и слезах…
Что, в монастырь? Кажется, Соня уже слышала эти слова. В монастырь! Нет, она не из тех, кто сидит в молитвах и слезах. Тем более сидит, можно сказать, на слитках с золотом.
Она так и сказала Патрику.
– Правильно, легкие пути не для вас, – сразу откликнулся тот. – Вы, как и я, устроены по‑другому. Мы не станем ждать от кого‑то милости, а будем добывать себе богатство своими руками. Поверьте, возможности женщин в таких предприятиях ничуть не меньше, чем мужчин…
– Разве вам не нравятся женщины кроткие и покорные?
– Наверное, мой род слишком воинственен, потому что лучшими женщинами, которых я видел в мечтах, были валькирии. Вначале мне показалось, что Иоланда де Полиньяк именно такая женщина.
Но потом я понял, что ошибся. Да, она оказалась причастна к делам великих, но… при этом не высоких.
– Вы любили ее? – неожиданно для себя спросила Соня.
– Я был к ней неравнодушен, – признался Патрик. – К тому же валькирия, о которой я мечтал, вовсе не представлялась мне доступной, а когда я, попал в Версаль… Меня поразили нравы, которые там царили.
– Меня тоже, – призналась Соня.
– А Иоланда… она из тех женщин, которые лишь изображают недоступность, но стоит мужчине слегка расслабиться, как он тут же оказывается в её постели, но с определенными условиями. Например, быть обязанным ради нее сражаться на арене со львами, мчаться на край света, решая какие‑то срочные, одной ей ведомые дела, а также соперничать с другими соискателями герцогского тела под свист и улюлюканье толпы придворных… Простите, Софи, я увлекся.
Соня слушала его и удивлялась. Почему она до сего времени думала, что выходцы из северных земель люди спокойные и холодные? Или, может быть, какая‑нибудь бабка Патрика была, например, мавританкой или еще какой уроженкой горячего юга?
– Отчего же, мне было очень интересно, – возразила она.
Тут Соня слукавила. Ей было не просто интересно – откровения Патрика вдруг задели её за живое.
Будто ей не вс равно, какие женщины были у ее дворецкого!
Правда, Патрик, ненадолго раскрывшийся перед нею, тут же захлопнул створки раковины и заговорил о вещах сугубо деловых. Надо же, и здесь они похожи!
– Дело в том, ваше сиятельство, что мои обязанности дворецкого придется совмещать с занятиями, которые потребуют не только много времени, но и частых отлучек.
– Я уже думала об этом. Но Шарль, которого мы приняли на работу, и Вивиан… Думаю, в ваше отсутствие я присмотрю за ними.
– Меня больше беспокоит не работа, которую слуги сделают или не сделают, а вы, Софи. Будете ли вы в надлежащей безопасности…
– А кто мне сможет угрожать? Все знают, что в замке особенно нечем поживиться. Думаю, и слуги в этом уверены.
– А уверен ли в том же сообщник Флоримона?
– Вы думаете, он был не один?
– Хотелось бы знать наверняка, что один, – задумчиво проговорил Патрик и, встрепенувшись, бодро провозгласил:
– Итак, с завтрашнего дня я начинаю свою охоту.
– Охоту? – переспросила Соня, не сразу поняв, что Патрик имеет в виду. – Какую охоту?
– Охоту за состоянием, – сказал он и пояснил:
– Раз уж между нами складываются отношения предельно откровенные, я со своей стороны тоже внесу некоторую лепту – постараюсь ответить доверием на доверие. Вы заподозрили меня в том, что я – человек небескорыстный и меня интересует только золото, в то время как я хотел всего лишь проверить ваше умение постоять за себя…