— Смотри, дождь пошел!
На совершенно ясном небе вдруг появилось несколько хмурых туч, которые не преминули разразиться грозовым дождем, сквозь который пробивались лучи солнца. Никита поднял крышу на коляске.
— Не намокли, Дарья Дмитриевна.
— Ты меня Дашей, когда звать будешь, как в детстве?
— Так детство закончилось, Дарья Дмитриевна. Закончилось когда вы уехали.
— Никита, ты мне родной человек, понимаешь, у меня родных — ты, да батюшка. Зови меня Дашей, ну хотя бы когда мы одни, при дворне уж, так и быть, как тебе ловко будет, так и называй. Ведь ты мне брат! Мы с тобой в одной люльке выросли…
Её губы говорили одно, а глаза совсем другое. Какой брат! Какая глупость… Сквозь тучи проглянули солнечные лучи. Огромная, тройная и необычно яркая радуга раскинулась прямо перед ними. Его глаза смотрели на нее грустно.
— Дашей? Даша…
Он взял её за руку, сердце Дарьи трепетало и билось в груди, как птица в клетке. Глядя прямо ей в глаза, Никита развернул её руку и поцеловал ладонь возле запястья.
— Запоминай: льет ливень, сквозь него солнце бьет тебе прямо в глаза, над тобой радуга, а я целую твою ладошку… Дашенька…
Ей показалось, что она тонет в его зрачках. Так пристально и властно смотрел на неё Никита. Словно чего-то испугавшись, она отпрянула, покраснев, сердце выпрыгивало из груди. Где же ее смелость? Она ведь такая современная, такая храбрая. Никита виновато улыбнулся:
— Простите, барышня. Ваш крепостной совсем от рук отбился.
Кони, освежённые дождём, весело шлёпали по мокрой мостовой. Коляска подъехала к лавке «Драгоценные товары Ковригина». Одноэтажное здание, с большим каменным крыльцом и замысловато устроенными, с резными узорами дверями, было украшено яркой вывеской и стояло прямо рядом с центральной площадью. От прошедшего дождя, перед ступеньками разлилась длинная лужа. Даша ошарашено посмотрела на Никиту. Её белые туфли явно не перенесут путешествия по ней, а позволить ему перенести себя на руках нельзя — толпа зевак, страдающих от скуки и духоты, сидящих на скамьях в тени деревьев вокруг не спускает глаз с вновь прибывших персон. Никита спрыгнул с коляски и подошел к Даше.
— Ну и лужа, — сказала она, собравшись с духом, — и народ вокруг как назло.
Никита скинул с плеч холщовый дорожный пиджак, и бросив прямо под ноги Даше подал ей руку:
— Перебирайтесь, барышня, пока не промокли.
— Ловко, Никита, — Даша прошла по намокающей ткани на ступеньки, — ты прямо как купцы в столице — теперь там такая мода — шубы дамам под ноги кидать.
Никита поднял пиджак и бросил его на пол коляски.
— Идите, барышня, я не купец, свое место знаю. Вы меня простите, я здесь Вас подожду
— Ну уж нет! Ты идешь со мной.
Она решительно взяла его за руку и буквально силой втащила в лавку.
Внутри было чисто и светло. Аккуратные застекленные полки открывали взглядам роскошные украшения. Здесь было все — серьги, кольца, браслеты, колье, диадемы на любой вкус, от золотых с бриллиантами, до серебряных, с самоцветными каменьями, которые надо сказать смотрелись ничуть не хуже.
Невысокий сутулый старик в кепе кинулся им навстречу:
— Прошу-с, Прошу-с, к вашим услугам, господа хорошие.
Никита усмехнулся:
— Что ж это, Наум Соломонович, лавка у тебя самая большая в городе и лужа перед лавкой видно тоже самая большая, или поиздержался и замостить дорогу к ступенькам нечем?
— А-а! Это ты, дружок, давненько не видел тебя, с тех пор как ты с женой да батюшкой приходил за серьгами. Носятся серьги то?
У Даши потемнело в глазах от ревности и гнева
— С женой?! Какие серьги!? Так ты женат! Почему же ты молчал!
— Моя жена умерла, барышня. Разве Порфирий не сказал вам?
— Нет.
У нее отлегло от сердца. Умерла… Значит, он даже был женат? Какие еще тайны он скрывает.
— Так чего изволите-с?
Даша подошла к прилавку и достала камень с выгравированной монограммой.
— Я — княжна Дарья Домбровская, мне сказали, что у тебя самая большая лавка в городе, Наум Соломонович.
— Так, матушка, так, голубушка — старик подобострастно поклонился.
— А мастер у тебя есть если на заказ изготовить?
— Есть матушка, чего изволите-с
— Замерь безымянный палец у него, — она кивнула, указывая на Никиту, — и с этим камнем сделай перстень из высшей пробы золота. Перстень простой, без затей, времени тебе два часа, цену заплачу, какую скажешь, платить буду наличными. Управишься?