На следующий день она встала поздно, когда ослепительное солнце уже врывалось в спальню сквозь зашторенные окна. Она так и не смогла по-настоящему заснуть и всю ночь продремала, то и дело просыпаясь. Рафаэль не вернулся, и сначала она была раздражена, затем обеспокоена и наконец почувствовала себя глубоко оскорбленной. Ей было очень больно. Эта ночь, по крайней мере для нее, была особой. А может, ей это просто показалось, пока она, не в силах заснуть, спорила с Рафаэлем.
Приняв душ и помыв голову, она надела светло-вишневые юбку и блузку и поморщилась, увидев в зеркале не очень-то привлекательное отражение. Смешно, но только сейчас она готова была согласиться с Карен, не перестававшей твердить ей о необходимости разнообразить свой скудный гардероб. Хотя и очень практичный: все в нем сочеталось, все было легко постирать. Когда это она стала такой практичной и расчетливой? Пару лет в Труро она еще экспериментировала в различных стилях, но вскоре ей это надоело, и у нее появились другие, более важные заботы. Надо было думать о больной Петиции. При этом воспоминании на лицо ее набежала тень.
Консуэло поздоровалась с ней в коридоре.
- Buenas dias, senora. Будете завтракать?
Стол ожидал ее в очаровательном залитом солнцем внутреннем дворике. Воздух был настоян на густом запахе роз и гибискусов. Служанка принесла булочки и горячий шоколад и большую чашу с фруктами.
- Где дети? - спросила Сара.
- Los ftinos с доном Рафаэлем в студии, sefioia.
Такое зрелище пропускать нельзя, решила Сара, но еще долго не могла заставить себя встать из-за стола, бессознательно наслаждаясь первым спокойным, мирным завтраком за последние несколько лет. Когда она, отправив в рот еще одну виноградину, все же начала подниматься из-за стола, в патио вошла Консуэло.
- Донья Исабель просит вас к себе, seЙога. - У экономки был такой вид, будто она передавала Саре королевское повеление. - После обеда ей надо отдыхать. Вы сможете пойти сейчас, роr favor (Пожалуйста (исп.)?
- Конечно. - Сара натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть свое смятение. - Надеюсь, что... э-э-э... донья Исабель себя лучше чувствует?
- Она все еще слаба, - тепло сказала Консуэло. - Но сегодня, после того как она повидалась с детишками, она намного веселее.
Значит, Джилли и Бен уже познакомились со своей прабабушкой. Рафаэль и его прислуга заставляли ее чувствовать себя легкомысленной матерью. Следующим пунктом в его плане, наверное, стоит нянька, с раздражением подумала она. И тогда ее близкие отношения с детьми будут подорваны. А может, она несправедлива к Рафаэлю? А что, если он считает ее присутствие в этом доме необходимым? Тупо вспомнив, как он ушел прошлой ночью, она решила, что ей надо быть начеку.
По внутренней лестнице Консуэло провела ее в другое крыло дома, резко отличавшееся от того, что она до сих пор здесь видела. Пройдя через большие просторные комнаты с высокими потолками, они вошли в длинные, обитые темными панелями коридоры с полом на разных уровнях и со стенами, увешанными семейными портретами. Сара с удовольствием бы их повнимательнее рассмотрела. Но экономка шла довольно быстро - видимо, донья Исабель не любила ждать.
Консуэло осторожно поскреблась в низкую дверь, которую для них открыла женщина в накрахмаленном белом халате. Сара вошла.
- Вы можете идти, Алиса, - послышалось с самой обыкновенной больничной койки, никак не вписывавшейся в элегантную обстановку комнаты. - Я позвоню, если вы мне понадобитесь.
Медсестра вышла с явным неудовольствием.
- Подойди сюда, чтобы я могла тебя получше рассмотреть, - позвала Сару донья Исабель. - Ты стоишь против света.
- Вы прекрасно говорите по-английски, - только и смогла вымолвить Сара, чувствуя себя очень неуверенно под проницательным взглядом голубых глаз сухопарой старухи.
- Мой отец долгое время был дипломатом в Лондоне, - сообщила ей донья Исабель. - Пожалуйста, присядь. Когда я смотрю на стоящего передо мной человека, у меня начинает кружиться голова.
Сара села на стул около кровати и подверглась еще более тщательному осмотру.
- Рафаэль знает толк в женщинах. - В критическом взгляде его бабушки проскользнуло невольное одобрение. - Ты настоящая леди.
Сара улыбнулась.
- Внешность бывает обманчива.
- Я в таком возрасте, когда не так-то легко ввести в заблуждение, сухо заметила донья Исабель. - Вообще-то, мне было бы интересно узнать, почему ты бросила моего внука, но раз уж вы вновь вместе и с детьми, то большего я и желать не могу. - Она помолчала. - Тебя, наверное, мучает любопытство. Ведь Рафаэль не мог не рассказать тебе, как с ним в свое время обошлись в этой семье.
Сара спокойно выдержала ее вызывающий взгляд.
- Он ничего мне не рассказывал.
Старая женщина откинулась на высокие подушки. Единственным, что выдавало ее волнение, были побелевшие пальцы, державшиеся за высокую перекладину над кроватью.
- Я постараюсь объяснить тебе, что нами двигало.
- В этом нет никакой необходимости, - попыталась остановить ее Сара, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Есть. Я лежу здесь и постоянно вспоминаю, что я успела сделать, а что нет. Моя совесть... она до сих пор не дает мне покоя, - ворчливо призналась старуха. - Когда-то мы были дружной, крепкой семьей. У нас с Фелиле было трое детей. Первый был благословением Божьим, второй - наказанием, а третий - ничтожеством. Que? Ты хочешь что-то сказать?
Сара быстро покачана головой, подавив в себе вздох удивления от того, с каким безразличием мать отрекалась от единственного оставшегося в живых сына - Рамона, пусть и непутевого, пусть и не умеющего за себя постоять.
- Самым старшим был Антонио, и мы обожали его. Тони был как солнышко... его все любили. - И хотя взгляд ее был прикован к Саре, по ее изборожденному морщинами лицу можно было понять, что она вновь со своим сыном. - Тони был любимцем...
Молчание затянулось, и Сара облизала пересохшие губы.
- А отец Рафаэля?
- Маркое? - Глубоко запавшие глаза закрылись на мгновенье, как бы не желая допускать к себе неприятные воспоминания. - Он постоянно попадал в какие-то переделки, даже когда был совсем маленьким, и очень завидовал Тони. Он стоил нам целого состояния - а ведь денег у нас тогда было намного меньше, чем сейчас. Фелипе не имел над ним никакой власти. В то же время, когда ему это было нужно, он мог быть самим очарованием. Он соблазнил девушку, которую любил Тони, хотя она ему была и не нужна. Он просто хотел насолить Тони, - резко проговорила донья Исабель. - Маркосу нравилось все разрушать. Посмотри на сегодняшнюю Люсию - злая, очень злая, неприятная... бедняжка Люсия. Она была без ума от Маркоса. Мне до сих пор ее жаль.