Гектор видел, как его друг вынырнул на поверхность, бочонок у него в руках нырял, вертелся и поворачивался, так что Дан то оказывался на поверхности, то снова погружался в воду. Но вскоре он обрел равновесие, и было видно, что он прижимается к бочонку, голова его выступает над водой и он может дышать. Бочонок медленно вращался, подвигаясь по направлению к берегу.
— Давайте! Быстрее! — крикнул Дан товарищам, и один за другим они прыгнули в море.
Иргун не добрался до берега. Может быть, пустой бочонок не смог удержать его — слишком тяжел он был, или бочонок просто затонул, или оджаку не удалось зацепить ножную цепь за крючок. А вот Гектор, Бурдон и Карп доплыли до отмели, где Дан поджидал их, чтобы помочь выйти на берег.
— Как тебе это пришло в голову? — спросил Гектор. Он сидел на песке, отдыхая и дрожа от усталости.
— Наши каноэ, — ответил мискито. — Я говорил тебе, как мы переворачиваем их обратно, когда они перевернутся. Только это не всегда возможно. Так что, если ветер и волны попутные, разумный рыбак просто висит на каноэ и ждет, пока его не донесет до берега. Если только не съедят акулы.
— Никогда не видел акул. Если они водятся в этих водах, скоро они попируют бедолагами, — сказал Гектор.
Он смотрел в сторону галеры. Из всего «Герасима» осталась только часть утлегаря, выносного бруса вдоль борта, служившего раньше опорой для весел, и лопасти нескольких из них торчали вверх, вонзаясь в небо, точно огромные колючки. Галера, должно быть, опрокинулась, покуда он с товарищами добирался до берега. «В таком случае, — подумал юноша, — галерники, прикованные на борту, утонули быстрее, чем если бы судно село на ровный киль». Он почти не знал никого из них, но его охватило чувство страшной усталости и уныния.
Прикосновение к руке разом вернуло его к реальности. Карп указывал на берег и тревожно сопел. К ним шел какойто человек. У Гектора мелькнула мысль, что это, может быть, еще один спасшийся, потому что на нем было нечто вроде длинного плаща с капюшоном, какие носят галерники. Но просторное одеяние незнакомца было серым, а не коричневым. Затем он увидел других людей, одетых таким же образом, осторожно пробирающихся вниз по каменистому склону к пляжу.
— Здравствуйте! — крикнул Гектор, встав на ноги и улыбаясь через силу.
Он заговорил сначала на лингва франка, потом на турецком, но ответа не последовало.
Незнакомцы — примерно с дюжину — подошли и остановились в нескольких ярдах. Они походили на мавров, только кожа у них была светлее. Большинство скрывали головы под капюшонами, но те, кто был без капюшонов, оказались обритыми наголо, не считая длинной пряди волос сзади. И немногие из них были вооружены старомодными мушкетами. Они уставились на Гектора и его товарищей.
— Здравствуйте, — начал он снова. — Вы не могли бы нам помочь?
Один из незнакомцев сказал что-то своим спутникам на языке, которого Гектор не понимал.
И тут, к удивлению Гектора, вмешался Дан. Он говорил медленно и с остановками, мучительно подыскивая слова. Человек, который походил на вожака, ответил, и они обменялись несколькими фразами.
— Кто они? — спросил Гектор. — И что за язык, на котором вы разговариваете?
— Они называют себя амазихи, свободные люди, — ответил Дан. — Несколько садовников, с которыми я работал в Алжире, говорили на этом языке или на каком-то очень похожем. Я не понимаю всего, что они говорят, но они из деревни там, в горах. Кажется, они увидели галеру, терпящую бедствие, и спустились на берег узнать, нельзя ли чем поживиться. Они испугались вооруженных людей, которые ранее высадились на берег из лодок, потому и не показывались.
— Это, должно быть, Пьекур с комитами и матросами.
— Очевидно, они пошли сначала вдоль берега, а потом свернули в горы. Этот амазих сказал, что далеко они не уйдут. Глава их племени живет в том направлении, и комиты попадут к ним в руки.
— А мы?
— Они поняли, что мы рабы с галеры, и я сказал им, что мы с тобой — мусульмане. Если они такие же, как те, что работали в саду, они тоже последователи Пророка.
— А как же Бурдон и Карп?
— Я ничего не сказал про них. Этот амазих, кажется, настроен довольно дружелюбно. Они отведут нас в свою деревню. А там деревенский кузнец снимет с нас кандалы.
Четыре изгоя с трудом выдержали подъем по горному склону. Подъем был крут, один каменистый склон сменялся другим, узкая тропа изгибалась и петляла среди иссохших ручьев и вдруг шла прямо вверх по каменистым осыпям. Время от времени встречались купы сосен, и рядом с тропой Гектор замечал растения, которые запомнил, живя в Алжире, — дикую лаванду, пурпурный тимьян и белые горные розы. В конце концов, когда море осталось далеко внизу, вожатый ввел их в маленькое селение, состоявшее из одноэтажных домов, стены которых были сложены из нескрепленных раствором камней. В центре селения горный источник, пущенный по деревянным трубам, лил воду в каменный желоб, устроенный в тени древнего кедра. Деревенский кузнец отомкнул запоры оков на лодыжках гостей, не потребовав за работу никакой платы, кроме той, что оставил себе железа, а деревенский староста предложил Дану отправиться завтра вмести с ним на совет старейшин племени. Они и решат, что делать с изгоями. Пока же они — его гости.