Прикосновение к руке. Парень с кудрявым чубом — как всегда, улыбается. На немытой ладони он протягивает ломоть черного хлеба с куском остро пахнущего желтого сыра. Шеф взял, и рот моментально наполнился слюной, а парень достал луковицу, разрезал ножом и протянул половинку Шефу.
Они присели на корточки и стали есть. Хлеб был черствым, с отрубями и песком. Шеф рвал его зубами, набивал рот.
Через какое-то время желудок поумерил свои притязания, вернулась боль в челюсти, и Шеф вспомнил загадочное вчерашнее происшествие. Ощупывая шишку, он увидел, что парень — как там его называли? наш Карли? — ухмыляется.
— Почему ты меня ударил?
Карли, кажется, удивился вопросу:
— Я не знал, кто ты. Самый простой способ разобраться с тобой. И с любым другим.
Шеф почувствовал раздражение. Он проглотил последний кусочек сыра, встал на ноги, приподнял локти и напряг мышцы спины. Вспомнил убитого им вчера воина, юного викинга из Эбельтофта. Тот был даже крупнее, чем Шеф, а ведь Шеф на голову выше Карли.
— Ты бы не смог этого сделать, если бы не темнота.
Карли тоже поднялся, на лице мелькнула радость. Он принялся кружить вокруг Шефа, как-то странно пританцовывая, что было совсем не похоже на стойку серьезного борца. Кулаки он сжал, голова клонилась к плечу. В нетерпении Шеф шагнул вперед, чтобы схватить Карли за запястье. Кулак полетел ему в лицо, Шеф от него отмахнулся. Что-то ударило под ребра с правой стороны. Шеф не придал этому значения, стараясь снова сделать захват. Затем боль пронзила печень, Шеф потерял дыхание и невольно прикрыл руками больное место. Тут же в голове что-то взорвалось, и он обнаружил, что цепляется за стенку. Когда распрямился, рот был полон крови, зубы шатались.
Гнев охватил Шефа с быстротой молнии и заставил его восстановить контроль над телом, оттолкнуться от стенки и ринуться вперед для костоломного захвата. Но Карли впереди не оказалось, и, разворачиваясь за метнувшимся противником, Шеф почувствовал удар в спину, боль пронзила почки. Он снова отбил летящий в лицо кулак, на этот раз не забыв прикрыться снизу от незамедлительного удара в печень. Захват никак не получался, и пока Шеф соображал, он пропустил еще один удар, в скулу. Но, кружась, Шеф очутился рядом с прислоненным к стене копьем. Какая у Карли станет ухмылка, если…
Шеф выпрямился и развел руки в знак примирения.
— Ладно, — сказал он, глядя на улыбающегося Карли. — Ладно. Ты бы сбил меня с ног, даже если бы не было темно. Я вижу, ты знаешь что-то такое, чего я не знаю. Наверное, знаешь даже много такого.
Карли улыбнулся еще шире и опустил руки:
— Сдается мне, ты тоже знаешь кое-что — ты моряк, у тебя есть копье и меч. Я-то дальше нашего Дитмаршена и не бывал, да и вообще редко выбирался из деревни. Как насчет обмена? Я покажу, что умею, а ты научишь меня тому, что умеешь ты. Ты быстро наловчишься бить и защищаться кулаками, как мы это делаем здесь, в Дитмаршене. Ты очень быстрый. Слишком быстрый для большинства наших пахарей.
— Договорились, — согласился Шеф.
Он плюнул на ладонь и взглянул на Карли — понятен ли тому смысл жеста? Парень ухмыльнулся и тоже плюнул на ладонь. Они ударили по рукам.
Шеф утер рукавом кровь из носа, и они по-приятельски опустились на корточки.
— Послушай, — сказал Карли, — сейчас у тебя есть дела поважнее, чем учиться кулачной драке. Мой старик пошел известить деревенских о твоем появлении. Они там соберутся и решат, что с тобой делать.
— А что со мной могут сделать?
— Во-первых, кое-кто скажет, что ты раб. Это скажет Никко. Он у нас самый богатый. Хочет быть господином. Но в Дитмаршене мало серебра, и мы никогда не берем друг друга в рабство. Он только и думает, как бы продать кого-нибудь на невольничьем рынке в Хедебю.
— Хедебю — датский город, — сказал Шеф.
Карли пожал плечами:
— Датский, немецкий, фризский — какая разница? С нами никто не хочет связываться. Они не смогут пройти через болота. И потом, они же знают, что серебра у нас нет. Кто придет за данью, может много потерять, а найти ничего не найдет.
— Рабом я быть не хочу, а какие еще возможности?
— Ты можешь быть гостем. — Карли искоса посмотрел на него. — Например, моим. Это означает обмен подарками.
Шеф дотронулся до своих локтей, сожалея, что вчера в последний момент снял золотые браслеты. Один из них обеспечил бы гостеприимство на целый год. Или нож в спину.
«Итак, что же у меня есть? Копье. Меч. И это». Он вытащил из-под рубахи серебряную лесенку Рига и взглянул на Карли — знает ли тот, что это за амулет? Никакого интереса. Но Карли неоднократно поглядывал в угол.