Первый краем глаза замечает, как обмяк Второй, начинает поворачиваться, но я быстрее, к тому же, не скованна ремнем безопасности. Еще один удар наотмашь рукоятью, и глаза Истукана Один закатываются, а сам мужчина обвисает на ремне, касаясь головой руля. Еще немного времени тратится на поиск их телефонов, из которых я просто достаю всю начинку и кладу себе в карман. Не хватало еще, чтобы через пару минут они очнулись и тут же наябедничали Холмсам. Это все испортит.
Оставляя пистолет на заднем сидении, выхожу из машины и быстро пересаживаюсь в заказанное заранее такси. Водитель — молодой мужчина лет двадцати пяти, уточняет адрес, выдаю наличные, обещаю надбавку за скорость, и мы срываемся с места.
Открыв окно, я выбросила аккумуляторы телефонов агентов Майкрофта на дорогу и сняла все настройки Шерлока со своего. Это позволит выиграть около двадцати-двадцати пяти минут на личную встречу с убийцей, если все пройдет по моему плану так же гладко, как до этого момента.
Сцепив пальцы в замок, я вжалась в сидение, прикрыв глаза. Раньше, перед финальными играми, я всегда настраивалась, нарочно думая о самых глупых и бессмысленных вещах. Это обеспечивало отдых привычным мыслительным процессам, спасая их от «перегрева». Все равно что зубрить неделю материал перед экзаменом, а ровно за день до него отложить все конспекты и просто валяться, смотреть телевизор, поглощая совсем другую информацию.
Полтора часа дороги прошли за тасовкой незначительных бытовых деталей, вроде бабушкиных рецептов мяса и пирогов, планов, что подарить Джону и Шерлоку на Рождество, куда свозить деда, когда он придет в себя, что сказала бы миссис Поуп, доведись ей увидеть один из моих самых провокационных пеньюаров.
Никаких предположений о предстоящем, ничего об играх, полное отсутствие осознания себя, как игрока. Правда, звонки Шерлока и Джона, начавшиеся минут через сорок после посадки в такси немного сбивали, поворачивая мысли в ненужную мне сейчас сторону, так что пришлось поставить телефон в беззвучный режим.
Машина остановилась в сердце Северного Вулиджа, на пустынной улице, среди обшарпанных малоэтажек. В иных обстоятельствах, ноги бы моей здесь не было. Доплатив водителю за скоростное прибытие, я покинула теплый салон машины под его недоверчивым взглядом. Понимаю. Мой холеный вид и дорогая одежда были тут не к месту. С другой стороны, если сегодня мне суждено умереть, то я могу хотя бы позволить себе каприз сделать это не в дешевых тряпках и с грязной головой.
Достав сигарету, я закурила, стоя на тротуаре и оглядывая смутно-знакомую из детства улицу. Нужный мне трехэтажный дом находился на параллельной улочке, в окружении гаражей-ракушек, неподалеку от местного рынка. Помню, как меня тошнило от запаха гнилых фруктов и рыбы в тот день, когда мы с мамой приехали сюда, узнав, что папы не стало, и его нашли с пулей в голове.
В шестидесятых здесь, на третьем этаже, была подпольная игровая комната. Для тех, кто привык рисковать и играть на высоких ставках. Заведовала ей мадам Пьяцеллато, почившая, как я слышала, лет девять назад. Кому досталась квартира, впитавшая в свои стены лучшие игры молодости отца и Хай-Лоу, мне было неизвестно, но убийство папы в ней вряд ли сделали ее выгодной для продажи. В любом случае, кто живет там сейчас совершенно ясно.
Докурив, я бросила окурок в урну, подняла воротник пальто и улыбнулась на этот жест, подумав о Шерлоке. С кем поведешься, от того и наберешься, без вариантов. Пройдя между домами, я повернула направо, уже чувствуя в морозном воздухе рыбный привкус. Некоторые вещи не меняются никогда.
Красный кирпичный дом смотрел пустыми черными окнами над крышами гаражей. Осторожно ступая по обледенелой плитке, я обошла мусорную кучу мешков, вываливающихся из переполненных баков, когда на третьем этаже зажглась инсталляция в виде двух игральных костей. «Ребро Фортуны». Так между собой называли игровую комнату отец с друзьями-шулерами. Значит, меня уже заметили.
Дверь оказалась незапертой. Увидев косую табличку, сообщающую о скором сносе здания, я не удивилась провалам остальных окон. Здесь уже давно никто не жил, кроме одного, ожидающего меня квартиранта. Как удобно.
В холле валялись старые газеты, какой-то строительный мусор, бумажные пакеты из-под еды навынос. Похоже, местные бездомные тут тоже водились. Достав телефон, я вернула все настройки, призванные сообщить Шерлоку мое местонахождение и положила телефон в сломанный почтовый ящик, рядом с пустой бутылкой из-под пива.
Двадцать-двадцать пять минут, и моя гончая ворвется сюда с командой полицейских, или только с Ватсоном. Неважно. Убийца травмирован на одну ногу, сбежать не успеет. Мне останется только продержать его и продержаться самой это время, при лучшем раскладе получив ответы на вопросы.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я, ступенька за ступенькой, ставила на свой покерный стол в голове стопкой фишки-события. Цепочка ходов, приведших меня в этот дом. Колода подходов и тактик шелестела на другой стороне, ожидая, когда я возьму ее «в руки». Это будет самая значимая игра в моей жизни. Игра, где, даже в случае выигрыша, я почувствую вкус проигрыша.
Черная дверь бывшей квартиры мадам Пьяцеллато была приветливо приоткрыта, узкая полоска света падала на площадку. Задержав дыхание на полминуты, я резко выдохнула, встряхнула плечами, словно собираясь боксировать, и шагнула за порог.
Он ждал меня в зале, за столом, опираясь одной рукой на костыль. Седой худощавый мужчина за пятьдесят. Острый проницательный взгляд, жесткие черты лица, тонкие губы изогнуты в приветственной улыбке. В центре стола лежала колода карт. Напротив, обычный стул. Пистолета видно не было, но это ни о чем не говорило. Если моя ловкость позволила мне украсть оружие у агента Майкрофта, то его вряд ли способна на меньше.
— Добро пожаловать, Кармен. Сыграем?
Несколько мгновений я просто смотрела на него, запоминая черты человека, лишившего меня столь многих. Расстегнув пуговицы пальто, я молча прошла вперед, повесила верхнюю одежду на спинку стула и села, оказываясь с ним лицом к лицу.
========== Глава 57 Неизбежный пат ==========
Мы играем в покер его колодой.
Я привычно сдаю, привычно просчитываю, привычно тасую, привычно мухлюю, привычно блефую. Механические действия не затрагивают мыслительного процесса. Все это рефлекторное, не требующее внимания. Ширма, за которой ведется основная игра. За которой разворачивается ее финал.
Мы смотрим друг на друга. Скользяще, оценивающе, примериваемся к удару. Правила известны, ставки на самом верху, никакой спешки.
— «Стальное колесо», как я и думал, — улыбается мой оппонент, когда мы вскрываемся, и мой младший крестовый стрит-флэш бьет его каре. — Твой отец, обычно, разминался этой комбинацией.
— Он предпочитал бубновый, — холодно поправила я, отправляя карты по столу в его сторону.
— Да, эта масть всегда казалась ему особенно символичной, — кивнул убийца, взявшись за тасовку. — Полагаю, ты хочешь что-то спросить?
— Полагаю, ты знаешь, что вопрос всего один, — скопировала я его тон.
— Ты знаешь, зачем начинают игру.
— Чтобы выиграть.
— Тебе нужен другой вопрос.
— Почему.
Вопросительной интонации не было. Легкая досада за первую неудачную попытку осела пылью на мою внутреннюю кнопку блефа, едва не забивая собой слаженный механизм.
— Чтобы ответить на этот вопрос, боюсь, мне придется утомить тебя длинной историей.
— Время у нас есть, — холодно улыбнулась я, принимая под ладонь розданные карты.
— Трудно не согласиться, — кивнул он. — Должен отметить, ты прекрасно держишься. В силу женской эмоциональности я ожидал повышенного тона и попыток рукоприкладства.
Надо же, какая вежливость. Сколько лоска и галантности. Приторное искусство беседы никогда меня не прельщало, а в этот миг навсегда от себя отвратило. Я встречала лицемерных людей в избытке, но всегда это было лишь чертой характера, какой-то частицей общей маски. В моем противнике оно было основой.