— О, Господи, не сердись, Том. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Нечаянно сорвалось с языка, прости.
И все же сорвалось с его языка именно то, что наболело. Когда задеваются кровные узы, никакой здравый смысл не помогает.
Санни тяжело замолчал, раздумывая. Остальные тоже сидели молча. Вздохнув, Санни заговорил опять:
— О'кей, будем сидеть тихо, как мыши, пока отец не даст команды. Ты, Том, тоже отсюда особенно не отлучайся, не давай им новых шансов. И ты, Майк, поосторожнее, хотя я не думаю, что Солоццо задался целью прирезать нас всех. Ему это не пошло бы на пользу в глазах других семейств. Но береженого бог бережет. Ребята Тессио пусть остаются в резерве — походят по городу, узнают, что к чему. Как только Клеменца покончит с Гатто, его люди сменят бруклинских в больнице и здесь. Но ты, Тессио, из больницы всех пока не забирай, ладно? Том завтра же с утра начнет переговоры с Солоццо, по телефону или через посредников. А ты, Майк, прихвати с собой пару ребят Клеменцы и сходи на квартиру Люки — либо дождись его, либо выясни, где он пропадает. Может, он сам уже давно охотится за Солоццо, а нас просто не поставил в известность. Не могу поверить, что Люка продаст дона, даже если «турок» посулит ему золотые горы.
Хейген сказал неодобрительно:
— А стоит ли втаскивать Майкла в самую гущу событий?
— Да, ты прав, — неожиданно легко согласился Санни. — Забудь про это, Майкл. Так и так ты мне нужен у телефона.
Майкл промолчал. Он чувствовал себя пристыженным, его самолюбию нанесли оскорбление. Ему показалось, что Тессио и Клеменца изо всех сил прячут презрение к его слабости.
Отвернувшись, он ухватился за телефон, набрал номер Люки Брази и долго слушал нескончаемые гудки, на которые никто не отзывался.
ГЛАВА 6
Ночью Питер Клеменца спал беспокойно. Поднявшись чуть свет, он сам приготовил себе завтрак, который, впрочем, не стоил больших трудов: стакан граппы, ломоть генуэзской салями и итальянский хлебец, только что испеченный и доставленный горячим. Потом запил все это большой чашкой горячего кофе.
Он слонялся по дому в старом махровом халате и красных войлочных шлепанцах, не переставая размышлять о предстоящем деле.
Распоряжение Санни звучало недвусмысленно: первым делом разобраться с Паоло Гатто. Значит, убить его надо прямо сегодня.
Клеменца нервничал. Не потому, что он сам рекомендовал Паоло Гатто, который оказался предателем, — в чужую душу ведь не заглянешь. А все, что было известно об этом сицилийском пареньке, говорило в его пользу: вырос на одной улице с мальчишками Корлеоне, с одним из них даже учился вместе в школе. На всех этапах испытаний, через которые обязательно проходили новобранцы в Семье, вел себя безупречно. После того, как он испачкался в крови, семейство Корлеоне определило ему содержание в виде процентов с ист-сайдского тотализатора и доли от сделок на Восточном побережье. Клеменца знал, что Паоло Гатто не довольствуется этим, добирая самостоятельными операциями вопреки принятым правилам, но умение пойти на риск тоже было не такой уж плохой характеристикой, доказывая мужское достоинство Паоло Гатто. Настоящий скакун всегда норовит оборвать поводья, это признак сильной натуры.
К тому же Гатто никогда не причинял Семье неприятностей своими внеплановыми вылазками. Он так хитро и с изобретательностью обставлял их, что никто не страдал — то поимеет тысячи три долларов от лавочника в Манхэттене, то окажется совладельцем небольшой фарфоровой фабрики на окраине Бруклина. В конце концов, молодому человеку нужны свободные карманные деньги. Из ряда вон его поведение не выходило. Кто же мог предположить предательство?
Клеменца нервничал не из-за необходимости убрать Гатто — такое случалось не впервой, обычная будничная мера. Его, как администратора и руководителя охраны, больше занимала мысль, кем заменить Паоло Гатто, кого пересадить на освободившееся, еще теплое место? Тут следовало подойти со всей серьезностью. Телохранитель должен быть человеком надежным, с младенчества впитавшим понимание омерты — на случай, если вдруг угодит в лапы полиции. И умелым — ведь телохранитель первым попадает на линию огня в случае любых неприятностей. Для рядового члена Семьи место при доне становилось существенным повышением в положении и жаловании. Кстати, вопрос о жаловании тоже стоит продумать. Быть может, если бы труд Паоло Гатто вознаграждался более щедро, «турку», при всем его коварстве, не удалось бы соблазнить парня посулами.
После долгих раздумий Клеменца сократил список возможных кандидатур да трех. В их числе — огромный и невероятно сильный негр из Гарлема, который вел дела с цветными банкирами, отличался странным обаянием и в то же время умением подчинить себе людей. Помаявшись, Клеменца все-таки вычеркнул и его: слишком ловко ладит с черномазыми, в этом его сила, но в этом и слабость. На своем месте он принесет больше пользы.