— Человек двести рыцарей и стоко же пехоты. Но там всё время то приезжают, то уезжают рыцари небольшими отрядами, так что посчитать точно сложно. Ополчения могут несколько сотен собрать.
— Понятно. Расстояния какие? — подёргал себя за бороду Андрей Юрьевич.
— От Ковно до Берестье вёрст около четырёх сотен. И потом ещё до крепости этой вдоль Немана вёрст пятьдесят с лихвой. И везде чащи, реки и болота. Дорога одна и в плохом состоянии. Колеи сплошные, а не дороги. Так и до Берестье еще нужно ехать и ехать, ну, тут получше дорога, хотя и тут ручьи с болотами своё дело делают. Трудно будет пушки везти, — Фёдор ногами подёргал, жмут видать европейские шмотки. Ну, чего не сделаешь ради красоты⁈ Тьфу. Ради конспирации.
Профессор Виноградов задумался. Это получается, что вся дорога — это больше семисот вёрст. И нет ни одного магазина с припасами. Да туда просто его армия не дойдёт. Это придётся все города и селища по дороге разорить полностью. Семьсот километров или вёрст — это дней двадцать идти с пушками если, а без них и идти не стоит.
— Хорошо. В смысле, плохо всё. Идти, Фёдор, отдыхай. Хорошо поработали. И сними эту бесовскую одежку. Не гоже воям в таком ходить. Срамота сплошная.
Широко улыбаясь, но пошатываясь от усталости, Фёдор вышел из горницы, а Андрей Юрьевич подтянул к себе карту или схему его маршрута до вражеской крепости. Сначала на Берестье — Брест, потом на Гродно, которое Гедимин отжал у его отца короля Руси Юрия Львовича, дальше Ковно. Это, кажется, Каунас в будущем. Ну, чего, плохо, конечно, но уж в Берестье магазин создать можно успеть. Отправить туда заготовителей. Озимые уже собрали, сено скосили, вполне можно часть продовольствия и фуража заготовить на месте. Получается, треть дороги можно о снабжении не думать.
Дальше Гродно. Послать фуражиров можно и туда. Пусть, пока при упоминании о войне не вздорожали в разы продукты и фураж, там заготовят всё это. Где только хранить? Но ничего страшного, можно туда выслать вперёд прямо завтра даже плотников. Пусть в посаде найдут место и строят там амбары и сараи. Бани тоже не помешают. Так и дома? Пусть там будет русский анклав небольшой. Потом там и купцы будут останавливаться… и войска. Явно война с тевтонами и Ливонским орденом этой мелкой войнушкой не закончится. Там до Грюнвальдской битвы почти век целый ещё будут лезть и лезть на русские земли псы рыцари.
И вообще иметь на территории близкой к ордену такую база — замечательная мысль. Крестоносцы нападают на приграничные территории, грабят их и уводят людей к себе в холопы. Ну, в эту игру можно играть вдвоём. Хороший отряд русских воинов достойно вооружённый может замок с парой десятков рыцарей легко взять и потребовать выкуп. И не получить ответку, так как между нашими двумя не совсем дружескими государствами Литва и Польша. Грабь и кошмарь сколько душе угодно. Польша через себя рыцарей точно не пропустит. Литва тем более.
Событие четвёртое
Олимпийские игры отныне всегда будут начинаться первого августа. Первые Олимпийские игры современности именно первого августа начнутся, то есть, завтра.
Если честно, то количество участников профессора Виноградова расстроило. Он ожидал раза в два больше. В явке некоторых участниках сомневаться не приходилось. Куда они с подводной лодки денутся⁈
Князь Иван Романович Болоховский за последние три с половиной месяца почти не изменился. Седые волосы и борода тоже практически белая, шрам через щёку и глубокая вертикальная складка от переносицы по все лбу, как будто вечно хмурится князь. И чёрные глаза, смотрящие прямо в душу, такими и остались. Сухой. Даже тощий. Чуть на Кощея-бессмертного из детских сказок похож.
Приехал и его брат Александр Романович. Про него Андрей Юрьевич только от самого князя Болоховского и слышал, мол, есть брат меньшой, и они землицу отцову пополам разделили. Оказалось, что меньшой он так меньшой. На полтора десятка лет младше, вполне себе богатырь — молодец. Ростом повыше брата и плечи могутные, практически с князя Владимирского габаритами. Настоящий воин. Выставили братья одну команду общую на олимпиаду, на все виды соревнований выставили. При этом младший сам себя записал в стрелки из лука на дальность и на метание ядра.