Если ты граф какой, то иди и командуй, как и на Руси. Боярин? Ясно, вот тебе войско, иди круши ляхов или литвинов. И хорошо, если граф умный или у нас Скопин Шуйский. А ежели нет, да ещё местничать между собой два воеводы начнут?
Вернер фон Орзельн остановил спешащие на помощь Мемелю силы в пяти верстах от Тильзита в селении Лумпенай. Притомились господа рыцари. Разведчики их посчитали. Посчитали, удивились и снова пересчитали. Около шести сотен человек. Все на лошадях.
— Шесть сотен? — Андрей Юрьевич за нос себя подёргал. Нет, легче не стало.
— Мы тут, понимаешь, готовимся, артиллерию разворачиваем, засады городим, а они с нами в поддавки играют. Вообще не боятся, что ли? Ещё бы впятером шли на выручку городу целому. Куда мир катится⁈
— Ночью их стрелами закидаем? — обрадовался почти пришедший в себя Емеля.
— Не, княже, мы же уже приготовились. Давайте не будем план менять. Люди роптать начнут. Таскали эти пушки тяжеленные с ядрами и бомбами, а они не пригодятся. Люди пострелять хотят. Ты же, княже сам, говорил, что опыт нужно приобретать! — завопил, как ужаленный будущий король Бранденбурга Данька.
— И опыт — сын ошибок трудных и Данька уж разжёгший трут.
— Чего? Чего трут?
— Забудь. Нет, Емеля, не будет ночного избиения младенцев — будет дневное. Данька прав. Надоело с собой тяжести таскать. Хоть чуть облегчим обоз. И пострелять артиллеристам, опять граф будущий прав, нужно. Опыт вещь бесценная.
Сам Андрей Юрьевич спал плохо. Всякие Гитлеры снились. А вот интересно, если он Пруссию завоюет и немцев отсюда изымет и тонким слоем по Руси размажет. То потом Пруссия не объединит Германию? Так мелкие всякие Баварии с Тюрингиями и будут? Хорошо это или плохо? А чёрт его знает? Германия противовес Франции. Или тогда и не нужно противовеса? Сами стопчем.
Так и проснулся профессор Виноградов ни свет ни заря. Лагерь ещё только начал пробуждаться. Сыро, промозгло. И костров не разведёшь. Костры псы рыцари увидят и хана всей засаде. Народ в войске не роптал… Вслух не роптал. Про себя, понятно, ругал князя Владимирского и Великого магистра. Пришлось им есть всухомятку и вместо взвара полезного пить воду чуть спиртом для дезинфекции разбавленную. Что за радость? И поход затягивался. Пора домой.
Почувствовав это настроение у воев, Андрей Юрьевич сам обошёл весь лагерь и постарался народ приободрить, рассказывая всем, что вот через часик или два сделаем Гитлер капут и тогда можно будет горяченьким побаловаться.
— Точно, кровь горячая будет дымить по всему полю, — поддакнул ему и Фёдор, что с ним лагерь обходил.
— Сатирик, блин, — хмыкнул профессор.
— Сатир. Это кто?
— Это ты. Ладно. Твои люди в разведке? — не стал Андрей Юрьевич «Легенды и Мифы древней Греции» пересказывать.
— Так точно, княже. Как тронутся крестоносцы, так Митяй прискачет.
Митяя пришлось ждать два часа. Эти тевтоны вообще, как оказалось, оборзели. Вот они как раз взяли и сварили себе на кострах какое-то тёплое питьё. Явно не чай и не кофе. Этого добра пока в Европе нет. Но всё одно — обидно. Андрей Юрьевич сразу решил, что как закончится эта войнушка, и он домой вернётся, так нужно будет спиртовку изобрести и сухое горючее придумать. Уж хоть себе бы чай сварганил из Иван-чая.
— Вот балда! — хлопнул он себя по лбу.
Сделать сухое горючее давно уже надо было. Легкота же. И продавать начать по всему миру. Спрос будет огромный. И ведь ничего сложного нет. Уротропина, из которого его делают, не получить. Это тоже понятно. Но ведь он сам делал в лаборатории, когда во время перестройки сухое горючее на кафедру достать было невозможно, его заменитель. Просто брал парафиновую свечку и на электропечи в банке расплавлял при небольшой температуре. А потом кусок ваты туда макал и в самодельный пресс. Просто чтобы форма была цилиндрическая. И такая таблетка свободно минут десять горела.
И ведь у него полно спирто-парафина, что из торфа получают. А вата? Ну, хлопка нет. Но вполне подойдёт и лён, и конопля и даже те же шишки созревшего рогоза. Никаких фитилей не надо. Поджёг такую таблетку и всё, легко можно вскипятить себе в металлической кружке воды и кофе из желудей заварить или чай кипрейский.
— Вышли, княже, вышли, — радостно сообщил ему Фёдор, когда терпение у князь Владимирского Андрея Юрьевича кончилось окончательно.
Событие семидесятое
— Вот ведь гады! — князь Словакский Мечеслав Детько погрозил кулаком в сторону гадов.