Он потянулся к телефону и набрал номер Люмиса.
— Хелло, капитан! — сказал он, услышав в трубке гнусавый голос Люмиса. — Говорит Иетс, из газеты.
Люмис не проявил особого восторга.
— Помните девушку, которую я к вам направил с месяц назад, — Марианну Зекендорф?
Ему показалось, будто в трубке раздался стон.
— Что, ее тогда проверяли через контрразведку?
— А я почем знаю? — огрызнулся Люмис. — Я послал запрос, и все. Чего вы от меня еще хотите?
— Что-нибудь выяснилось?
— Не знаю. Мне не сообщали.
— Ну ладно… А вы не знаете, где ее сейчас можно найти?
Люмис почему-то пришел в ярость. Он долго ругался и закончил словами:
— Спросите Уиллоуби!
Иетс на мгновение оторопел. Потом спросил:
— При чем тут Уиллоуби? Какое она имеет к нему отношение?
Люмис в трубке захохотал. Затем язвительно осведомился:
— Вас это интересует? — и, наконец, пропел что-то режущим уши фальцетом. Впрочем, слова можно было разобрать: «Ах, папочка, ах, папочка, всем сердцем я твоя!»
Иетс тихо положил трубку. С минуту он молчал, задумавшись. Его вернуло к действительности покашливание Келлермана.
— Мы вам еще нужны, лейтенант?
— Да, — с внезапной решимостью сказал Иетс. — Нужны. — Он снова взялся за телефон, и, услышав ответ, сказал в трубку: — Трой?… Это Иетс… Ничего, все в порядке. Слушайте, мне нужно срочно навести одну справку. Только это между нами, совершенно секретно… Есть особа, называющая себя Марианной Зекендорф… Ее должны были проверить через контрразведку… Узнайте, где она сейчас и какое она имеет отношение к нашему общему другу У… Я у вас буду через двадцать минут. Вы можете сейчас же взяться за дело?… Да? Чудно… Все! Честь имею!
Иетс потирал руки. Он вызвал Абрамеску и распорядился покормить Зекендорфа и Келлермана. Потом он выбрался из подвала наверх и, щурясь от дневного света, уселся в свой виллис и укатил.
Трой глазами следил за Иетсом. Иетс сердито шагал по комнате, его обычно спокойное лицо подергивалось, волосы растрепались от порывистого движения, которым он стащил с головы фуражку, руки рубили воздух, подчеркивая слова.
Трой потихоньку радовался, видя волнение этого человека, который обычно всегда знал, что и когда сказать.
Иетс сделал крутой поворот и остановился перед Троем. Гримаса отвращения углубила складки, пролегавшие от крыльев его острого носа к углам рта.
— И ведь это я сам ее направил к вам в комендатуру!
— А зачем?
— Потому что у меня не было для нее никакой работы, и еще потому, что она мне не понравилась.
Трой взял в руки папку, на которой большими черными буквами было написано: «Марианна Зекендорф. Материал расследования». — Он широко улыбнулся Иетсу и спросил: — Вы что ж, хотите, чтоб я это записал в дело?
— Не острите, — мрачно сказал Иетс. — Мы сваляли тут большого дурака, все мы, и я не знаю, почему вы так благодушно настроены.
— Откуда же мне было знать, что и у вас рыльце в пушку? — невинно возразил Трой.
— Вы все обязаны знать! — отрезал Иетс. — Почему контрразведка не проверила ее личность? Человек у вас числился в штате!
Трой выразительно развел руками:
— Голубчик, я же непосредственно никаких запросов не получал. Ко мне все поступает через Уиллоуби. Не было приказа заняться этим делом, я и не занимался. Это ведь армия! Так что напрасно вы кипятитесь.
— Но вы сами сказали…
Трой вытер свой крутой лоб.
— Слушайте, Иетс. Вы мне позвонили полчаса назад. — Его большая рука легла на папку с материалами. — И я сейчас же стал действовать. За эти полчаса не была потеряна ни одна минута. У нас, во всяком случае, есть от чего отправляться. Из отчетов гражданской автобазы мы знаем, что ваша Марианна…
— Пожалуйста, не называйте ее моей Марианной!
— Ладно, не буду. Мы знаем, что Марианна Зекендорф живет в замке Ринтелен. Мы знаем, что поселил ее там Уиллоуби. Мы знаем, что почти каждый вечер он либо сам ездит туда, либо посылает за ней шофера. И мы знаем, что она всех нас водит за нос, а главным образом Уиллоуби. Что вы можете предложить?
— Вы — начальник отдела общественной безопасности, — злорадно отозвался Иетс. — Вам и решать…
Трой сказал:
— Было бы неплохо сцапать ее там, в замке, привезти сюда, и чтоб вы ей задали хорошую трепку.
— А что это нам даст? — Иетс сел на скамейку у стены, предназначенную для жалобщиков-немцев. — Она ведь уже не работает в военной администрации. А для предмета любовных утех Уиллоуби стаж политической борьбы с нацизмом, кажется, не обязателен.