* * *
- Что ж, сынок... - отец посмотрел в лицо Александру, - я сделал для тебя всё, что смог. Не так, конечно, я представлял себе твоё посвящение в рыцари, ох, не так...
- Папа...
- Сейчас, подожди... Так вот, сынок, возвращайся живым - здесь поместье, я - твой старик, твоё будущее... Не пытайся стать героем, просто... Да я тебе это уже говорил. До встречи, сынок, - отец крепко обнял Александра, и, оторвавшись, хлопнул его по плечу, - давай, вперёд.
- Прощай, отец...
- Какое прощай?! - разозлился Жерар, - до встречи!
- До встречи... - Александр запрыгнул в седло и, не оглядываясь, пришпорил коня.
Погода с каждым днём становилась всё холоднее - хоть выступал Александр на восходе, изо рта вырывался густой пар, иней, а скорее, уже изморозь, не таял до обеда. Судя по всему, впереди ждала суровая, холодная зима... Странно, конечно, что солнце совершенно не грело - сентябрь ещё не кончился. В детстве, парень помнил, жара стояла иногда до ноября... Видимо, что-то господу на Земле всё же неугодно, раз он так старательно портит погоду. Пустые уже поля, хоть и белые сейчас, навевали тоску и чувство одиночества. Каркали вороны на старых, корявых деревьях, лениво перекликаясь между собой и следя за тремя всадниками, ехавшими по дороге... Тишину, кроме птиц и стука копыт ничего не нарушало, навевая ещё большую тоску на Александра.
На душе у него было на удивление тяжело - вроде вот оно, то, о чём так долго мечтал - настоящий боевой поход! Но... Не так он себе всё представлял, не так. Отец за последнюю неделю сильно сдал - будто постарел на несколько лет, да и седины в волосах изрядно прибавилось. О том, как повлияет его решение на отца, Александр, к своему глубокому раскаянию, не подумал... Да и после того, что отец рассказал о войне, парень уже не так рвался в бой. Но повернуть вспять было уже невозможно.
Пример Александра стал достаточно заразителен среди молодых - лет до тридцати, рыцарей, более старшее поколение соглашалось вступать в поход больше из-за прощения всех грехов и некоторых налоговых послаблений для родных поместий. Всего в Тулузе набралось почти пять десятков рыцарей - как говорил отец Адемар, столько же, сколько в крупнейших городах Европы... И где-то тысяча ополченцев - их никто точно не считал, незачем. Сегодня проводился сбор крестоносцев, завтра армия двинется в Клермон - на проповедь Папы Римского и соединение с остальными крестоносными силами Французского королевства...
- Александр, ты как, в порядке? - спросил ехавший рядом Бернард.
- На душе гадко, Бернард, - не стал кривить душой парень.
- Это нормально, Александр, в такие моменты жизни ты очень много думаешь о том, правильно ли поступил.
- И как понять, что правильно?
- В нашей жизни правильно всё то, что позволяет жить дальше. Остальное - мелочи.
- Не знаю, Бернард, не знаю... - Александр считал, что выжить не главное в этой жизни, отнюдь нет.
- Я в твои годы тоже считал, что главное - быть благородным, бесстрашным, всегда сильным...
- И? - спросил парень, когда пауза затянулась.
- Это всё, Александр.
- Понятно...
- Сейчас ты мне просто не поверишь. Однако в этом походе увидишь много такого, что коренным образом поменяет твоё отношение к жизни, и отнюдь не в лучшую сторону.
- Я сомневаюсь, Бернард...
- Не сомневайся, - перебил парня Бернард, - я был точно таким же, как ты. С той лишь разницей, что вступил в ополчение, а не в кавалерию. Но война, если она идёт тяжело и на смерть, для всех одинакова - что для крестьянина, что для самого благородного рыцаря из всех, что ты знал.
- Прямо уж... - недоверчиво протянул Александр.
- Да, Александр, так оно и есть. Война с иноверцами очень сильно отличается от войны между христианскими королевствами. Впрочем, скоро ты и сам это поймёшь - наберись немного терпения.
- Как скажешь, Бернард...
На душе было всё так же нехорошо, но разговор отвлёк от тяжёлых раздумий о последствиях своих решений. Третьим всадником был простой солдат из более молодых - двадцати с небольшим лет, постоянно молчавший и оглядывавший мир тяжёлым взглядом исподлобья. Однако он был исполнителен и достаточно хорош в бою. Отец подбирал компаньонов лично - по своему опыту. Да и как человек он был очень хорош - надёжен, хоть и не говорлив...
Отец потратил немалую часть своего состояния, чтобы вооружить сына и его оруженосцев - шутка ли, набрать по два комплекта брони и оружия на каждого. В кавалерии у графа Раймунда состояли отличные, закалённые в боях рыцари и оруженосцы, имевшие очень хорошее оружие и броню. Приходилось соответствовать. Но оно того стоило - у Александра сердце замирало в груди, когда он вспоминал, что будет сражаться бок о бок с такими воинами... Три запасных коня - тоже боевые, сейчас везли на себе фураж и снаряжение, благо, и Александр, и его сподвижники людьми были не самыми требовательными.
Отец практически сразу после пира побежал в кузницу и купил шесть комплектов лучших - с тройным плетением, кольчуг, стёганые поддоспешники и подшлемники, закрытые шлемы, лёгкие кавалерийские щиты, наконечники для пик... Теперь и Александр, и его люди выглядели как гвардейцы графа - кольчуги, сюрко с гербом... К седлу были приторочены несколько пик и топор, тут же, рядом, висел и щит. Вряд ли, конечно, в ближайшие недели случится какое-либо сражение, но всё же надо было соответствовать...
Вот всадники вступили в древний лес - изморозь причудливо раскрасила стволы деревьев, листва уже опала - видимо, от постоянных заморозков, что добавляло картине сказочности. И ни единого звука, словно всё живое вокруг замерло. Не было слышно даже скрипа деревьев, ветер полностью стих. Стук копыт и ржание коней расходилось эхом среди древних деревьев, оповещая, казалось, о всадниках весь лес.
Внезапно у дороги хрустнула и рухнула ветка - разваливалось под грузом прожитых лет очередное дерево. Все вздрогнули - грохот в тишине был оглушительным. Вот где-то вдалеке закаркала ворона.
- Бернард, как, не чувствуется ничего? - спросил Александр, чтобы прервать гнетущее молчание.
- Вроде спокойно. Да и какой полоумный налётчик в такую погоду будет сидеть в засаде на дороге?
- Язычники? - предположил Александр.
- Им-то это зачем?
- Ну, мало ли... Приготовления, там, сорвать.
- Нет. Альмохады не самоубийцы - сколько-нибудь крупные силы они здесь собрать не успеют, а то, что наскребётся в округе, будет очень быстро уничтожено собравшимися для похода войсками. Да и, я думаю, сейчас они судорожно крепят оборону в пограничье - пока ещё окончательно не ясно, куда двинется армия. Так что южную Францию ждут очень спокойные несколько месяцев.
- Разбойники?
- Брось, Александр. Сейчас в окрестностях Тулузы тишь, да гладь. На большую дорогу идут, конечно, не от большого ума, но даже до них дошло, что здесь ловить нечего. Да и не повоюешь с охотничьим луком и ножом супротив рыцаря.
- Хорошо...
Наконец, всадники выехали на опушку леса. Глазам предстали всё те же опостылевшие взору голые поля, деревушка вдали... Александру уже порядком надоело всё это видеть - хотелось чего-то нового, но он всю жизнь провёл в ближайшей округе Тулузы. К счастью, хоть взобравшееся в зенит солнце начало выполнять свою работу, и иней стал таять, открывая неприглядное лицо осени - палую, гниющую листву, жухлую траву, чёрную, перепаханную землю... По небу летел косяк птиц на зимовку, уныло оглашая окрестности своей перекличкой.
Не то, чтобы Александру не нравилась осень, нет - ему нравился и праздник по окончанию сбора урожая, и следующая сразу за ним ярмарка, но... Ему нравилась та пора, когда погода была сухой и прохладной, когда опавшая листва радовала взгляд многообразием своих цветов, скрывая медленно засыхающие травы. А не то, что начиналось после - постоянные дожди, постепенно переходящие в снегопады, листья, под действием влаги превращающиеся в коричневую неприглядную массу под ногами, грязь по колено, а где и по пояс, сырость и холод...