Например, Джим. Его пару раз арестовывали за хранение марихуаны, и родители привезли его к Бейнбриджу, настояв на том, чтобы он некоторое время пожил в доме "Молодежи Голгофы". За время летней школы его оценки улучшились, и, насколько знал преподобный, он уже больше месяца не употреблял траву. Однако он по-прежнему был очень тихим и замкнутым, почти отягощенным. У Джима имелись очень темные интересы, он слыл заядлым читателем, а также начинающим писателем. Большую часть времени он проводил за чтением порнографических романов с изображением секса и насилия и почти исключительно с оккультными темами. Бейнбридж выкинул их все - ужасные книжки с аляповатыми кровавыми обложками и названиями вроде "Зловещее отродье" и "Кровавое проклятие" - и конфисковал его сочинения, не менее ужасные, явно написанные под влиянием этих романов в мягких обложках. Затем он попытался направить писательские таланты и читательские интересы Джима в более позитивное русло. Всякий раз, когда Джим грозился сбежать, что случалось с ним нередко, Бейнбридж напоминал ему, что ему грозит не только тюремное заключение, но и опасность потерять душу.
А еще была Эллен, которая носила только черную одежду, имела на руке татуировку в виде ящерицы и хотела стать рок-звездой, "как Джоан Джетт", - как часто говорила она. Она действительно обладала прекрасным певческим голосом, и Бейнбридж пытался уговорить ее использовать его на собраниях по выходным, но ей было интереснее исполнять свои песни об уличной жизни и сексе, чем музыку более сакрального характера.
В доме Бейнбриджа жили еще несколько проблемных подростков, но эти двое волновали его больше всего, ведь у каждого из них имелся такой большой потенциал. В дом постоянно поступали новые дети - либо их приводили родители, либо социальные работники, которые поддерживали работу Бейнбриджа. И долина под ним, сверкающая, как огромный сад бриллиантов, была наполнена еще многими, многими молодыми людьми, жаждущими истины, любви Господа.
Сделав глубокий, укрепляющий вдох, Бейнбридж вытер слезы с глаз и произнес в полный голос:
- Господу Богу нашему принадлежат милости и прощения, хотя мы и восстали против Него, аминь.
Он почувствовал себя немного сильнее, более подготовленным к тому, чтобы посмотреть в эти юные глаза. Больше всего он был готов снова встретиться с Никки. Господь не хотел, чтобы она покончила с жизнью, растущей внутри нее, и, конечно, Он даст Бейнбриджу мудрость, чтобы переубедить ее.
Он закрыл глаза в благодарственной молитве за силу, которую почувствовал, когда услышал позади себя два хлюпающих шага.
- Сумасшедший вид, не правда ли?
Бейнбридж повернулся к длинноволосому мужчине, с которым сталкивался сегодня ранее.
- Кто вы такой? - огрызнулся преподобный. Он вдруг снова задрожал.
Улыбаясь, мужчина ответил:
- Нас не представили друг другу. Я - Мейс. А вы - преподобный Бейнбридж, верно?
-Что вам нужно?
- Эй, эй, успокойтесь. Я здесь, чтобы насладиться видом. - Его руки были глубоко засунуты в карманы плаща, и он не смотрел на Бейнбриджа.
Преподобный на мгновение стиснул зубы, прося Бога помочь ему сдержать гнев и успокоить странный страх, который, казалось, будил в нем этот человек.
- Вы следили за мной, - сказал Бейнбридж.
- Зачем мне это делать?
- Я не знаю. Так же как не знаю, почему вам доставляет такое удовольствие пугать молодую девушку, как вы это сделали сегодня.
- Я не пугал ее. Она была расстроена. Я помог ей почувствовать себя лучше.
Бейнбридж сделал шаг к нему, костяшки пальцев побелели, когда он сжимал зонтик.
- Вы прекрасно знаете, что вы сделали.
Мейс усмехнулся, глядя на долину под ними.
- Как и вы, преподобный.
- Слушайте. Я не знаю, откуда вы знаете то, что знаете, но это не ваше дело. Эта девушка переживает личный кризис, и вы только еще больше запутаете ее...
- Разве вы тоже не находитесь в середине этого кризиса, преподобный? - Его волосы развевались на ветру. - Разве вы не запутали ее тоже?
Бейнбридж понял, что его грудь вздымается от гневных вздохов, и решил, что лучше уйти.
- Просто оставьте ее в покое. Оставьте в покое всех моих детей. - Он повернулся, чтобы покинуть карниз.
- О, не уходите, преподобный. Давайте поговорим. - В голосе незнакомца звучало искреннее дружелюбие. - У нас много общего, знаете ли.
Обернувшись к Мейсу, Бейнбридж недоверчиво рассмеялся и спросил:
- Что у нас может быть общего?
- Несколько вещей. Мы оба пришли накормить голодные души молодых людей в этой долине, я прав?
Преподобный снова рассмеялся, а затем произнес: