- Черное и белое, - сказал он. - Для вас, людей, все черно-белое, добро и зло. Вы - белые, а я - черный, весь черный, злой до мозга костей, верно? Но, преподобный, вы живете в сером мире, разве вы этого не знаете? Здесь нет ни черного, ни белого, только серое. Вы говорите, что я злой, но эти дети от меня без ума, преподобный; я делаю их счастливыми. Так разве это зло? Делать их счастливыми? А? Я так не думаю. Теперь вы. Вроде бы хороший, весь такой белый, но тайком встречался с чьей-то маленькой девочкой, а теперь она беременна, и вы не позволяете ей делать то, что она хочет, с ребенком, который растет у нее в животе. Ха! Это и есть доброта? Видите? Мы все серые. Некоторые чернее других, может быть, некоторые совсем черные, но я могу обещать вам одну вещь, преподобный. Никто... никто не бывает полностью белым.
Сделав глубокий, неровный вдох, Бейнбридж произнес:
- Сатана использует правду, чтобы говорить ложь, и, как нам говорят, он может одурачить самых умных, и я не стану слушать...
- Я... не... Сатана. - Его тон стал очень серьезным, почти угрожающим. - Я не из ада и не из рая. Я из... ниоткуда. И вы привели меня сюда. Вы. Ваши собратья по духовенству. Все многие, многие мамы и папы в этой долине. - Некоторое время он ехал молча, а потом добавил, - В этой вселенной нет места пробелам, преподобный. Я пришел, чтобы заполнить пробелы, которые вы создали.
Бейнбридж сжал кулаки на коленях и продолжил молиться...
Рука сильно оттянула голову Джеффа назад, и тут же послышался голос:
- Оставьте нас в покое! Оставьте нас в покое!
Джефф увидел, как бита поднялась высоко над его лицом, как она остановилась, прежде чем снова опуститься, и резко вскинул руку, отбивая удар. Он почувствовал, как Лили схватила его за пальто, и они бросились прочь от проема, избежав биты на несколько дюймов, и побежали дальше по дорожке, шатаясь и раскачиваясь, шлепая руками по стене, скребя ногами по грязному цементу.
- Уходите! - крикнул голос, когда бита ударилась о стену раз, два, еще раз. Шаги проследовали за ними несколько футов, затем остановились.
Они не оглядывались, продолжая двигаться, миновали еще один перекресток и еще один, их вздохи эхом отдавались в темноте. Канализация поворачивала то влево, то вправо, и их ноги стучали по очередному металлическому настилу.
- Подожди, подожди! - задыхаясь, Лили потянула Джеффа за пальто.
Когда он повернулся и посветил на нее, то увидел слезы на ее лице. Она прижалась к его руке.
- Что... что это было? - спросила она.
- Не знаю. Наверное, бомж. Я слышал, здесь их много живет.
- Но что это за комната в...
- Шшш!
В тишине раздавался звук капель и журчания сточных вод. А где-то далеко в темноте играла музыка.
- Что? - спросила Лили.
- Слышишь?
Она прислушалась.
- Откуда она доносится?
Джефф стоял лицом к противоположной стене и напряженно вслушивался. К музыке примешивались далекие, неразборчивые голоса, смех, они доносились справа от него, в том направлении, в котором они шли.
- Пойдем, - сказал он, взял ее за руку и повел по дорожке, светя перед собой фонариком. Впереди он увидел пару крыс, которые быстро скрылись из виду, прежде чем Лили их заметила.
По мере того, как они продвигались дальше, музыка становилась все громче, голоса и смех - все отчетливее, хотя и оставались слабыми, призрачными.
- Похоже на вечеринку, - прошептал Джефф.
Чем ближе они подходили, тем отчетливее и громче становились голоса; музыку сменил громкий, быстро говорящий голос, в котором Джефф узнал диск-жокея. Кто-то слушал радио.
- ..сюда, перед тобой...
- ...ха-хаааа...
- ...мне еще одну такую...
Снова зазвучала музыка: Роберт Палмер.
Чем громче становились звуки, тем сложнее было определить, откуда именно доносятся голоса и музыка.
Пока они не нашли проем.
Судя по всему, дыру в стене пробили совсем недавно, потому что на дорожке под ней до сих пор валялись обломки и несколько кирпичей.
- Здесь, - вздохнул Джефф, посветив фонарем в отверстие с неровными краями.
- Что это?
Свет падал на темные, влажные стены, штабеля ящиков, извилистые трубы, соединенные трепещущей паутиной, и крутую металлическую лестницу. С вершины лестницы исходило мягкое, мерцающее сияние.
Джефф наклонился к уху Лили и прошептал:
- Веди себя очень тихо.
Он осторожно пролез в отверстие, затем направил свет под углом, чтобы Лили могла видеть проход. Идя на шаг впереди Джеффа, та медленно и бесшумно добрались до лестницы, где ее спутник выключил фонарик; света сверху было достаточно, чтобы видеть вокруг. Пока они осторожно поднимались, стараясь не шуметь на металлических ступенях, голоса выкристаллизовались, став четкими и ясными.