- Михайло я. Дядько Мишко. А погоняло Мико. У тебя... я погляжу, крюкало знакомое. Не видал ли я тебя где раньше? Тоже академик какой? Или бановый шпан?
Лекарь прищурился и почесал кончик носа. Закрыл глаза.
От ответа воздержался.
Лишь прямо спросил:
- Так вы хотите заработать достойное количество денег?
- Что за базар! Каждый хочет! Только, я погляжу, ты лосинько антилопа... Но рыжье мне нужно, так что базарь.
Лекарь горько усмехнулся. Поднялся и тихо проговорил:
- Понимаю... Я нашел вас в подворотне. Вы были в состоянии очень сильного алкогольного опьянения. Лежали без сознания. Я... привез вас сюда. Не хотите ли снять похмельный синдром?
Михаил мгновенно воодушевился. Вскочил с места и крикнул:
- Так у тебя че, пузырь имеется? Вот это другой базар! Налива-а-ай!
- Отнюдь, - Лекарь тихо рассмеялся и вынул из принесенной аптечки шприц.
Глаза Михаила округлились.
Он аж шарахнулся и помотал головой.
- У... у тебя че, баян есть? - изумился он, пожирая взглядом шприц. - Давай только лосинько, а то я на них это... плохо реагирую. Во, ну сразу видно, что ты не чепушила какой! И где я тебя раньше видал?..
Действительно. Где он мог видеть Лекаря, если, судя по всему, недавно вышел из тюрьмы и сейчас даже не имеет собственного жилья, а находится в притоне главного? Он же наверняка даже телевизор не смотрит.
Впрочем, если Лекаря узнал, значит, смотрит.
- Держите, - Лекарь любезно протянул Михаилу шприц. - Сразу станет легче, уж я-то знаю... А чуть позже я поведаю вам суть своего эксперимента...
***
Скромность до добра не доводит.
Да, Рената проявила воспитанность, почти ничего не съев из богатых запасов Лекаря.
Но теперь, ночью, ее страшно мучает чувство голода.
Спуститься вниз? Но ведь придется будить здешний персонал. Или самой пройти на кухню и достать из холодильников какой-нибудь пудинг?
Рената решилась.
Включила вычурный торшер, накинула халат с белыми розами, недавно приобретенный на базаре. Осторожно, всеми силами стараясь не шуметь, вышла из комнаты.
Темноты в коридорах не было. Вдоль стен золотились небольшие светильнички, озаряя путь, как крохотные светлячки.
Рената сделала два шага вниз по лестнице и вдруг остановилась.
Лекарь еще не спит? Или кто тогда разговаривает за стеной?
Прислуга?
Рената медленно, прислушиваясь к голосам, спустилась вниз. Слов не разобрать, но то, что кто-то говорил, было очевидно.
Приглушенные крики, ругательства, стоны, вопли... Не одного человека, явно не одного.
А доносились они из ванной.
Той самой ванной, куда Лекарь запретил входить, заявив, что "не хочет, чтобы личность его комнат была разрушена".
Кто может находиться в его ванной?! Да еще и не один, а целая группа! Что они там делают, поклоняются дьяволу?!
Рената содрогнулась.
Я видел демонов. Они повсюду. Я видел дьявола. И это я.
Стоит ли войти? Ведь они кричат! Может, им нужна помощь?..
Но если Лекарь узнает, тогда...
Тогда он не будет оживлять Леру!
А если Лера там, в ванной?! А если она живая?! А если он оживил ее, а Ренату заманил сюда для личных целей?! Ведь не зря же он задавал сугубо психологические вопросы! Может, он просто не может найти с Лерой взаимопонимание?
Но ведь он упоминал, что лаборатория по воскрешению людей находится достаточно далеко от самого особняка, и искать ее здесь можно не пытаться.
Он солгал?..
И действительно ли Лекарь любит так долго мыться в ванной? Может, он просто там находится? Запирается и... и творит неизвестные дела?!
А что, если...
- Милейшая, тоже не спите?
Рената аж отшатнулась и сглотнула.
Это Лекарь, да. Но почему ей кажется, что он сейчас накинется на нее, свяжет и затолкает в ванную, а там... а там будет убивать и оживлять, убивать и оживлять, пока...
- Сорок Пять Тысяч, - нежно рассмеялся Лекарь. - Да заметил я, что вы сегодня почти ничего не ели. Пойдемте в столовую, что ли? Только, прошу, не стесняйтесь - ешьте вдоволь, ведь от голодания возникает стресс и множество болезней.
На нем не было блестящего костюма. На нем был черный махровый халат с позолоченными концами рукавов и такого же цвета поясом. Запястье обнимали теперь не часы, а мужской золотой браслет. Также несколько перстней на пальцах по-прежнему говорили о достатке хозяина.