- Дурак! - крикнула Марта, помогла ему снять окровавленную рубашку. Смочила марлю спиртом и осторожно принялась обрабатывать раны. - Ладно, ты у нас храбрый... и плевать тебе на все. Хорошо. Но о нас ты подумал?! О Лере подумал?! Ей всего тринадцать! А из-за твоей выходки она две недели голодать будет! Мы все будем голодать! Так сложно держать язык за зубами?! Ой, дурак... Ну дурак и дурак!
Теперь он молчал.
Зажмурился и сцепил зубы, пока Марта, ворча, обрабатывала его раны спиртом...
***
Невыносимо.
Ужасно.
Страшнее всего был не голод. Страшнее - осознание, что голод скоро придет.
Дня три они еще держались. Марта нашла запасенную буханку хлеба, и отрезала всем пятерым по маленькому кусочку на завтрак. По такому же - на ужин. С каждым днем кусочки были все меньше...
Чтобы обмануть организм, будто еды много, Лера смачивала хлеб в стакане с водой. Смачивала, а потом ела ложкой, словно кашу. У нее был целый стакан каши!
Вскоре кусочки стали такими маленькими, что больше походили на хлебные шарики, которые Лера у себя дома катала по столу.
Но и их хватало, чтобы обмануть организм и положить в рот хоть что-то.
На шестой день закончилось все.
Даже крошки от хлеба, которые возникали, когда Марта разламывала буханку - и те были съедены.
Лера яростно заглядывала в шкафы, под стол, во все вазы - может, найдется где спрятанная палка колбасы? Ревела от беспомощности, хлопала дверцами и забивалась в угол. От боли в животе до крови кусала коленки. Выла.
Изо рта шла кровь. Лера, не заботясь более о чистоте пола, сплевывала ее прямо на ковер. Красная жидкость впитывалась, оставляя следы - беспомощности, голода и злобы.
Чтобы хоть как-то успокоиться, Лера жевала свои волосы - больше от нервов. Хотя бы можно заставить поверить себя, что это еда...
- Лер, не кисни! - бодро заявил Слава.
Он один из всех пытался держаться веселым. Пытался. Потому что без этого настрой команды бы точно разрушился.
- Ты знаешь, о чем я вспомнил? - продолжал он беззаботно.
Лера подняла на него уставший взгляд. Закусила губы.
- Марта заставляет нас за собой мыть посуду, - вещал Слава. - А я... в тот день поленился. Запрятал тарелку под газетами... Лер, там на дне остатки супа, там даже кусочки картошки остались! И капусты немного...
Что?
Что он сказал?!
Остатки супа? Капуста с картошкой?!
Лера вскочила с места и кинулась к тумбочке Славы. Отшвырнула кучу газет.
Да! Тут даже жижки немного есть! И мяса! И пара кусочков картошки, даже капуста на краях тарелки!
- А другие? - тихо спросила Лера. - Они... С ними ведь тоже поделиться надо!
Марта покачала головой. Ленька отмахнулась. А Мико даже не услышал.
- Они взрослые, держатся дольше, - серьезно сказал Слава. - А у тебя организм растущий, тебе нужно питаться...
Лера мигом припала к тарелке. Безо всяких ложек она поедала картошку, хлебала остатки жижи, ела капусту, облизывала края миски.
Этого ей хватит, чтоб переждать до завтра!
А потом...
Еще неделя.
Сколько там человек может выживать без еды?..
Леру колотило внутри. Немыслимо ломало, и уже не от голода.
Скрючивало в судорогах руки и ноги, било в конвульсиях... Из-за нехватки крестодури. Как раз из-за нее.
Порой, ломка исчезала, но через минут пятнадцать возобновлялась с новой силой. Лера кричала на весь дом, изорвала ногтями старенькую тонкую простыню, долбилась головой о подушку...
Невозможно... Невозможно без наркотиков... Крестодурь важна, важна организму, как воздух...
Всю неделю испытывать судороги?!
Всю неделю испытывать голод?..
Лера закричала особенно сильно и запрокинула голову назад, будто рассчитывая, что потолок сейчас рухнет и раздавит ее.
Руки уже скрючивались сами по себе. С немыслимой болью.
Лера выдохнула и сжала зубами кусок одеяла.
Еще неделя... Еще семь дней...
Проще покончить с жизнью прямо сейчас.
Неожиданно замок щелкнул.
Лера с трудом повернула голову. Взвыла. Но больше от облегчения.
Йохан.
- Я... - неуверенно начал он, трусливо метая глаза в разные стороны. - Я... приносийт еда. И... и наркотик. Я... приносийт два хлеб, три консерва, один молоко и... и печенье. Я не хотейт, чтобы вы голодайт.
Лера, справляясь с болью, вскочила с постели, кинулась к Йохану и, чуть не сбив его с ног, в порыве благодарности крепко обняла.