Рената невозмутимо пояснила:
- Мне необходимо, чтобы ты слетала со мной в Мюнхен в качестве переводчика. Это - деньги на перелет. А вот это - награда за услуги.
Рената вытащила завернутое в бумагу ожерелье с голубым бриллиантом и еще даже не распакованные итальянские духи.
Она видела, как у Зои медленно взлетают вверх брови и расширяются зрачки.
Зоя отшатнулась назад и яростно протерла глаза.
- Рен... ты... ты чего это удумала... Ты платишь мне так, как будто соблазняешь на совершение преступления... Я не возьму, ты что!
Рената закатила глаза и крикнула:
- Я тебе не подарок вручаю! Я вношу плату за необходимые мне услуги! Мне срочно нужно в Германию, чтобы переговорить с одним человеком, но я не знаю немецкий! А ты - знаешь. Пойми, что от этого зависит жизнь Леры! Я не могу тебе рассказать всех подробностей, но сестру выпустят только тогда, когда я докажу, что один нужный Лекарю человек жив! И чем скорее я это узнаю, тем быстрее Лера будет в безопасности! Мне нужно вытащить ее, пока не стало поздно!
Зоя отошла еще на шаг.
Каким-то подозрительным взглядом уставилась на ожерелье и духи в руках Ренаты.
Склонила голову набок.
И тихо, без всякого юмора спросила:
- Что нужно делать?
***
Она стояла у окна.
Проводила указательным пальцем по прутьям решетки. Делала вид, что попросту их нарисовала, а теперь может с легкостью стереть ластиком.
Стереть - и выскочить из окна. Второй этаж. Не разобьется.
А дальше...
Бежать.
Бежать куда глаза глядят. Бежать, петляя между богатыми особняками и скромными избушками. Бежать, изворачиваясь от мерзавцев-надзирателей и хозяев.
Холодно.
Окно пропускало зябкий осенний ветер. С улицы несло грязью, корой умирающих на зиму деревьев, опавшими листьями.
Лера любила посещать хозяина.
Не потому, что желала встречи с ним. А потому, что это была единственная прогулка. Единственный момент, когда ее выводили на улицу. Единственный раз, когда она жадно может глотнуть свежего воздуха.
Ее б воля - она насобирала бы во время прогулок уличный воздух в пакеты, а потом раскрыла бы у себя в избе и дышала... Дышала, дышала без перерыву, как наркоманы вдыхают клей - так и Лера бы упивалась и опьянялась свежим уличным воздухом...
Его так не хватало.
Его так молил организм.
Лера обняла себя руками. Потерла заледеневший нос. Прижала ладони к губам и дыхнула в них, согревая горячим дыханием.
Она уже минут десять назад вымыла весь пол. Спина болела, руки пылали от мозолей, ноги дрожали.
И когда Бузинников разрешит ей пойти домой? Скоро ли он вообще о ней вспомнит? Ведь у него банкет с такими же, как и он, с хозяевами. С теми скромнягами, в которых вжилась игра.
Скорей бы уже домой. Посмеяться со Славой. Поизучать Ивана Грозного с Мартой. Поиграть в карты с Ленькой. Послушать истории про преступную жизнь от Мико.
Осмелиться, что ли, и попросить отпустить ее?
- Лера! Иди сюда!
Она вздрогнула. Обняла себя руками еще сильнее, опустила голову и поспешила на зов.
Банкет в разгаре. Это очевидно.
Бузинников сидел в центре стола - с помутневшим взглядом и красным лицом. По обе стороны от хозяина присутствовали такие же богатые люди, и тоже навеселе.
Лера осмелилась окинуть их секундным взглядом, затем вновь послушно устремила взгляд в пол.
- Лерочка, ты... все сделала? - заплетающимся языком выдал Бузинников и почесал затылок.
Она учащенно закивала.
- Ну... тогда... ты не нужна мне больше. Там, внизу... ждет... охранник. Он... дол... жен тебя сор... сопроводить.
Сердце взлетело.
Лера снова торопливо закивала, кося под дурочку. Спешно развернулась и направилась к двери.
- Э, постой!
Она резко замерла.
Окликнул ее уже явно не Бузинников.
Волосы Леры достигали ниже пояса, настолько сильно была опущена голова.
- Витек, ну чего ты такой невежливый! - крикнул приятель Бузинникова. - Что ты ее, в самом деле, выгоняешь? Не обращай на него внимания, как тебя там... Лерок! Садись, посидишь с нами. Мы и тебе стопочку нальем, хочешь?
Леру аж передернуло.
Конечно же, он просто издевается. Но ответ дать она должна.
- Нет, извините. Мне нельзя алкоголь. Мне ведь всего тринадцать.
Они разразились истеричным хохотом.
Лера боялась даже поворачиваться.
- Нельзя, - передразнил тот же приятель. - Это раньше нельзя было, а сейчас мы решаем, что тебе можно, а что нельзя. Не ломайся, иди к нам, водочки попробуешь! Дома-то поди предки не разрешали, да? А здесь все можно! Иди давай, глотни. Я настаиваю.