Лера по-прежнему не оборачивалась.
Они что, серьезно, что ли?! Но ей ведь нельзя! Рена дома запрещала даже смотреть, как папа пьет алкогольные напитки, а уж выпивать самой...
- Мне нельзя! - как само собой разумеющееся выкрикнула Лера.
И этот грубый тон мужчин ничуть не порадовал.
- Чего ты там сказала?! - тот, что предлагал ей выпить, резко поднялся из-за стола. - Ты что, голос смеешь на меня повышать, маленькая гнида?!
Лера спрятала в ладонях лицо и зашептала:
- Простите, пожалуйста! Я ненарочно... Я не хотела кричать, и ничего плохого я...
- А ну кончай завывать, - мужчина схватил ее за волосы и грубо притянул к себе.
Кинул на табурет и приказал:
- А ну-ка выпей с нами, Лерусик! Я просто хочу доказать, что мы нежадные, и самым сокровенным всегда поделимся. Да ведь, мужики?
Лера испуганно вжалась в стул.
Мужчина положил ей руку на плечо, таким образом обрубая все попытки к бегству.
Когда-то давно, когда Лера была маленькой, она видела, что отец пьет какую-то мутноватую жидкость. Пьет и морщится, а потом спешно закусывает какой-нибудь едой.
Тогда она бы все отдала, чтобы попробовать этот причудливый напиток, который слишком горький даже для папы.
Она хотела ощутить себя по-настоящему взрослой. Как отец.
Лера всхлипнула, от беспомощности засунула ладони в рукава рубашки. Зажмурилась. Опустила голову низко-низко. Неестественно низко.
- Лера, водку пьют только бандиты! - говорила Рената и спешно выводила ее из кухни.
- Но почему тогда папа пьет? Он ведь не бандит!
- Я ведь не бандит! - крикнула Лера и от безысходности сдавила руки на собственной шее.
Мужчина лишь хмыкнул и мерно произнес:
- Я жду.
Лера вздохнула.
Сильно трясущимися руками взяла стопку. Поднесла ее к губам. Запрокинула голову и резко вылила напиток за шиворот. Так, чтобы этого никто не заметил.
Мужчина в одно мгновение схватил ее за горло. Склонился к ней и прошипел на ухо:
- Не хочешь, значит, по-хорошему?! Продукты изводишь?! Да я распоряжусь, чтобы продукты тебе две недели не завозили!
Он резко вытянул табуретку, и Лера упала на пол.
Спину пронзило адским всплеском боли, будто по позвоночнику со всей силы ударили молотком, ломая все кости.
Лера тихонько завизжала, в последний момент уловила любопытный взгляд Бузинникова за столом, а потом...
Мужчина схватил ее за руки и подтащил к стене. Сжал волосы, рывком задрал ей голову, другой рукой грубо разжал губы и попытался залить в рот алкоголь.
Лера зажимала зубы изо всех сил. Пыталась отвернуться, жалобно пищала, извивалась и колотила ногами пол.
Жидкость жгла губы и стекала по лицу. Лишь несколько капель попали в рот и опалили десны.
- Рен, а когда я буду взрослой, мне уже можно будет пить то, что пьет папа?
- С ума сошла?! Даже не думай об этом! Папа твой здоровье не щадит, будет всю жизнь больным и слабым от алкоголя!
Она закивала.
Ну да, конечно. Больным и слабым. И почему взрослые всегда все запрещают, выдумывая неправдоподобные оправдания?
Мужчина уперся коленями в ее живот.
С силой долбанул ее голову о стену, сдавил пальцы на горле и ввинтил горлышко бутылки в крепко сжатые зубы. Запрокинул голову Леры назад.
Мерзкая обжигающая жидкость камнем хлынула в горло. Лера закашлялась, попыталась выдохнуть. Пойло текло беспрерывным потоком.
Горло словно прожгли огнем - наверное, именно такие ощущение у глотателей пламени.
Лера выгнулась дугой. Кашляла, ревела и снова кашляла, пыталась выкашлять из себя всю тошнотворную смесь.
То ужасное, непередаваемое ощущение беспомощности. Унижения. Страха. Страха мыши с перекусанным кошачьими зубами горлом. Но еще живой, слабо дергающей лапками и дышащей - дышащей, чтобы жить.
Чувство тряпичной куклы. Той самой, которой маленькие дети обожали отрывать голову, кормить уличной грязью, раздевать и швырять в стены. А кукла должна быть недвижима.
Ведь это же кукла.
А ребята - ее хозяева.
И это не издевательства. Нет, они именуют это игрой.
Лера выскользнула из рук мужчины. Встала на четвереньки и снова захрипела, стараясь выдавить из себя алкоголь.
Права была Рена.
Во всем права.
- Вот видишь, - усмехнулся мужчина. - А ты... Нельзя, нельзя... Вкусно же! Понравилось? Еще хочешь?
Леру наконец вырвало. В желудке мгновенно полегчало, но все равно тяжелый ком по-прежнему находился в горле.