Прибор щелкнул. Затем голос произнес:
- Хорошо, я спрошу у герра, дает ли он согласие на ваш визит.
Рената закатила глаза. Проглотила желание изо всех сил долбануть кулаком по прибору.
Выдохнула, поправила пальто.
Калитка вдруг щелкнула и открылась, а голос из динамика проинформировал:
- Герр Лекарь узнал вас и позволяет зайти.
Рената мгновенно проскочила в ворота, чтобы они - а вдруг? - не захлопнулись.
Почти бегом преодолела те два километра, которые разделял особняк и железный забор.
Она наконец-то увидела Лекаря. Ошибочное было чувство, что тот раз был последним, когда она свободно могла общаться с ним.
Он стоял, прислонившись к ажурной ограде и с любопытством глядя на Ренату.
Легко оторвался от калитки и весело крикнул:
- Кого это занесло к нам на болото? Сорок Пять Тысяч? Неужто вы, милейшая?
Рената резко остановилась.
И почему она ожидала, что Лекарь будет на нее зол? Все ведь логично: был бы зол - не пропустил бы внутрь.
Он подошел к Ренате, обнял ее и крепко поцеловал в щеку, будто старую хорошую знакомую.
Она отступила на шаг и слегка поморщилась. Потерла щеку.
- Ну, какая же нелегкая занесла тебя к нам, жемчужина моих очей? Припоминаю я, что ты рвалась уехать? Ну как, подлечила подругу, милая?
Рената усмехнулась.
Какой уже был смысл врать?
- Нет, - твердо ответила она.
- Нет? - всплеснул руками Лекарь. - А что такое, любимая? Денег не хватило? Могу одолжить сорок пять тысяч. Чисто по-дружески, мы же приятели!
Рената сжала руки в кулаки. С вызовом посмотрела в его глаза и отчеканила:
- Ты знаешь, зачем я здесь.
Лекарь нежно рассмеялся и потрепал Ренату по щеке, словно нашкодившего сорванца.
- Не знаю, но догадываюсь - соскучилась по мне, бриллиант моего сердца?
Взгляд Ренаты по-прежнему оставался внимательным и серьезным.
Она кашлянула и строго начала:
- Герр...
Лекарь нахмурился. Медленно покачал головой.
Азарт и игривость с его лица испарились.
Он махнул рукой в сторону особняка и тихо произнес:
- Ну что ж... Прошу. Не на улице же нам, в конце концов, разговоры вести.
Странное ощущение.
Вот вошла Рената в дом. Взглянула на золото, бархат и шелк вокруг. И испытала... облегчение, что ли? Что Лекарь ее помнит. И что она теперь, как его знакомая, может заходить к нему в гости, когда захочет. Что он не стал вновь знаменитостью на экране, а по-прежнему был живым человеком... И он разговаривал с ней, он смотрел на нее, он улыбался ей...
Рената помотала головой, отгоняя навязчивые липкие ощущения. Выдохнула. Прижала ладони к сердцу.
Лекарь проводил ее в столовую.
Вот Анна с длинным списком возможного обеда. Вот тот самый стол, вот телевизор на всю стену...
Все по-прежнему.
- Анечка, милая, налей-ка нам кофе? - улыбнулся Лекарь кухарке.
Затем взглянул на Ренату и кивнул:
- Что ж, я внимательно тебя слушаю, платина моей души.
Она посмотрела в его глаза. Сжала кулаки и выпалила:
- Вольфганг, верни мне Леру.
Лекарь закатил глаза.
- Ну мы же договаривались, чтобы ты меня так не называла! Мне не нравится это имя. В таком разе я буду звать тебя Сорок Пять Тысяч!
- Почему ты не любишь это имя? Вполне благозвучное. Или у тебя есть нечистое прошлое, связанное с ним? Не хочешь афишировать ту сторону своей жизни, да?
Лекарь прищурился.
Вздернул голову и побарабанил пальцами по столу.
Холодно спросил:
- Ты куда ездила, Рена?
Рената чихнула и откровенно призналась:
- В Германию.
- Вот как? - изогнул бровь Лекарь. - Любопытно, однако.
- Я искала Еву, - выдохнула Рената и зажмурилась.
- Да ладно? - ухмыльнулся он. - Ну и как? Нашла?
Она молча покачала головой.
Лекарь рассмеялся.
- Реночка, глупенькая ты моя, - ласково прошептал он. - Евы нет в живых. Я убил ее.
- Я знаю.
- Нет, - хмыкнул Лекарь. - Не знаешь. Ты многого не знаешь, любимая Сорок Пять Тысяч...
Анна вернулась, выгрузила с подноса чашки с кофе и удалилась.
Лекарь пригубил напиток. Сделал маленький глоток. Промокнул губы салфеткой.
Откинулся на спинку стула, запрокинул голову, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Ты просто не представляешь, как сильно я ее любил, - вдруг едва слышно начал Лекарь. - Так, как еще никого на свете. Она была... моей болезнью. Она была одержимостью. Вожделением. Я... сходил с ума рядом с ней. Меня лихорадило. Я потерял разум.
Рената молчала.
Лекарь потер свою шею, сглотнул и продолжил:
- Я перестал походить на себя. Перестал быть Вольфгангом, а стал каким-то изнеможденным отощалым парнем, растерявшим желание есть и спать. Я думал о ней. Каждую секунду. Каждый миг. Я болел ей.