В его понимании Лера перестала быть личностью. Ему вдолбили, что она - вещь, слуга, игрушка. И вдолбили, очевидно, хорошо.
Александр понял.
Резко поднял Леру и поволок ее на первый этаж. Подтащил к гардеробной длинной палке, на которую нужно вешать одежду.
Лера извивалась. Попыталась даже укусить Александра, но он разбил ей губы.
Достал из тумбочки скотч и крепко примотал запястья Леры к палке - так, что она стояла, задрав вверх руки.
Лера зажмурилась.
Ничего. Она стерпит. Пусть бьют ее, сколько хотят. Не сломают.
Слава показал ей, что нужно чувствовать собственное достоинство. Всегда. Даже в этой ситуации. Ведь если проиграть и подчиниться им - они почувствуют себя сильнее.
Звон металла заставил Леру открыть глаза.
Александр достал нож.
Лера вновь зажмурилась. Только вот от запаха алкоголя скрыться было нельзя. Нельзя скрыться и от унижения, и от их взглядов, тараканами бегающих по телу.
- Так кто ты у нас? - пьяно выкрикнул Александр.
Лера молчала.
Сдается. Слезы омывают щеки.
Всхлипывает. Дрожит. Насильно пытается нарисовать в голове Ренату... но... Черты ее внешности неожиданно стали... забываться?
Лера почувствовала, как оттянулась футболка, и Александр распорол одежду ножом.
Холодно. И снова эти мерзкие ощущения чужих взглядов, ползающих по Лере, будто личинки.
Холодно. Очень холодно.
- Не надо, Саш, - вдруг тихо начал Бузинников, и в голосе его мелькнул... страх?
- Ну правда, ты уже перегибаешь, - вмешался кто-то другой.
Открывать глаза Лера все еще боялась. Что там такое?..
Александр шипел, как дикий зверь. Выкрикнул:
- Вы че, не понимаете?! Эта тварь забыла, где ее место! Даже в правилах указано, что мы обязаны ее проучить! Иначе наступит бунт!
Бунт?..
- Но ты же не собираешься с ней это делать? - нервно продолжал Бузинников.
- Жалеешь ее?
- Да не для моей это психики. Слишком... не знаю... Кошмары будут сниться. Можно я тогда уйду? Смотреть на это... мне не под силам.
Лера помотала головой.
Дернула руками. Никуда не деться. Да и в таком положении заболела спина...
И холодно. Чудовищно холодно.
- Можно и мы смотреть не будем? - глухо выдавил кто-то. - Не люблю я вид крови и прочего дерьма...
Лера наконец осмелилась открыть глаза.
В руках Александра были плоскогубцы.
- Идите! - выкрикнул он, почти воя от ярости и наслаждения. - Идите, я справлюсь один!
Почему-то в данный момент его слова имели большое значение.
Один.
Он действительно думал, что находится здесь один. Лера не в счет. Лера - не человек.
Впервые в жизни она страстно захотела, чтобы люди остались...
Но люди ушли.
Остался Александр.
Один.
- Так кто ты?..
Она смолчала.
Последнее, что она видела - это раскрытые плоскогубцы у ее груди.
Крик. Такой животный, звериный. Медвежий. Рев, разрывающий глотку.
Ощущение, что раскаленные иглы вонзаются под плоть. Железо оттягивало кожу. Вырывало заживо куски мяса из тела. Вытягивало мякоть...
Господи Иисусе Христе, помоги грешной рабыне справиться с жизнью тяжелой, душа моя стонет, душа моя грешная помощи просит. Помоги мне, Отец мой Небесный, дай силы мне, душу очисти от скверны мирской. Пусть мысли мои к Тебе обратятся...
- Кто ты?
И снова крик. Легкие разрывались, вся грудь разрывалась от вопля и нестерпимой, нечеловеческой боли. Словно это не плоть вырывали из тела, а визг - пронзительный, адский, как рев колес, как падающие на пол осколки стекла.
Лера резко опустила голову и увидела на своем теле маленькую червленую дыру, обнажающую лоскутки живого мяса. И тоненькие ниточки крови, струящиеся от нее.
Погибаю, спаси меня грешную, в мире тяжелом, где много насилия, разрухи и войн. Спаси мою душу от дьявольской силы. Не дай ей погибнуть от силы чужой, ненавистной. Прости мне грехи, прости меня, грешную. Помоги мне справиться с дьявольской силой...
- Кто ты?
Она подняла на него глаза.
Он был кровавый. И руки его были кровавыми. И комната за его спиной - кровавая. И воздух кровавый, и запах кровавый, и мысли - кровавые.
- Я...
Она зашлась то ли в кашле, то ли в вопле, то ли в реве.
Александр поднес окровавленный инструмент к ее губам.
Силой разжал уста. Зубы почувствовали холод металла.
- Я...
Она сумела убрать назад голову. Запрокинула ее и проревела:
- Я... Маль... лень... кое... Бес... бесправное... быдло...
- Отлично, - голос совершенно неживой. Нечеловеческий. Будто голос робота. - А немец твой - кто?
Леру забило от боли и страха в конвульсиях. Она беспомощно попыталась сжаться, прислонить колени к животу.