— И что мне делать с вашей троицей?.. — спросил он, словно родитель у непослушного ребенка.
Он вздохнул, и его дыхание сформировало в стылом воздухе небольшое облако. Он достал коробочку с фиолетовыми леденцами и забросил половину себе в рот, давя конфеты металлическими зубами. Это должно было выглядеть смешно, но выглядело страшно — как будто большой хищник грыз кусок мяса, размышляя, не съесть ли тебя следом.
— Я слышал, ты боец, — сказал он, ткнув похожим на сосиску пальцем в грудь Ивана.
Иван кивнул.
— Трудно драться, если твою руку скормили металлодробилке.
Никто из нас не стал спорить. Мы понимали, что это не досужие размышления.
— Моему боссу такое нравится. Точнее, он такое любит. Это приносит ему настоящее удовольствие, — продолжил Маленький Тоби. Теперь он говорил задумчиво, будто человек, обсуждающий причуды своего нанимателя. — Если я пришлю вас троих к нему, как думаете, что с вами будет?
Он снова посмотрел на нас, давая достаточно времени на раздумья. После слишком долгого молчания он сказал:
— Думаю, мы все знаем ответ.
До меня вдруг дошло, что он задал вопрос лишь потому, что не собирался этого делать. Взглянув на остальных, я понял, что догадался пока только я один.
— Как… как вы поступите? — Мне понадобилось колоссальное усилие, чтобы выдавить из себя слова. То, что это усилие было заметным, вызывало у меня жгучий стыд и, я полагаю, посеяло в моем сердце семена убийства. Я понял, что вместе со страхом где-то глубоко была погребена и клокочущая ярость. Подозреваю, они были как-то взаимосвязаны.
— Мне доложили, что вы действовали быстро, — произнес Тоби. — Похоже, так и есть. Вот какое дело… Вы поставили моих парней в неудобное положение. Но вы быстрые, умные парни — и крепкие к тому же, — и я бы не хотел тратить ваши таланты попусту. Вы заберете мои деньги у Чилтерна, и тогда увидим, смогу ли я уладить вопрос с Топором. Говоря «заберете», я имею в виду «преподадите урок». Я хочу, чтобы они упали в шахту лифта. Чилтерн и его жена. Сделайте это, и тогда мы побеседуем. Не сделаете, и… — Он поднял руку, спрятав кулак в рукав своего добротного пальто. Казалось, Тоби просто дурачится. Только вот никто не засмеялся. — Время до завтрашнего утра.
Он хлопнул в ладоши. Парни отпустили нас и, прежде чем мы успели опомниться, сели обратно в большой автомобиль и унеслись прочь. Иван стоял, качая головой. Антон бросился в снег. Я просто стоял, провожая взглядом отъезжающий автомобиль. Я знал, что он увозит с собой все мое будущее.
— Что будем делать? — спросил Антон.
Теперь он был белее грязного снега. Мы стояли в вестибюле дома. Здесь было теплее, чем в моей комнате, и я не хотел, чтобы отец услышал наш разговор. Конечно, если он был в квартире, в чем я сильно сомневался.
— Не знаю, — ответил я.
— Мы вступим в банду Топора, — сказал Антон.
Я видел, что он прокручивает мысль в своей голове и что какой-то частице его она даже нравится.
— Ты, что ли, сбросишь старого Чилтерна и его жену в шахту лифта? — спросил Иван. — Я — нет.
Еще с детства у него была жилка упрямства. Некоторые сказали бы, что губительная. Сам я не могу ответить наверняка, так ли это.
— Теперь либо они, либо мы, — сказал Антон. Он старался вложить в интонации злость, но его голос звучал попросту жалобно.
— Думаешь, космический десантник так поступил бы? — спросил Иван.
Антон пристыжено замолчал.
— Мы не попадем в банду Топора, идиот, — сказал я.
Это привлекло внимание обоих.
— Ты уже все обмозговал, да? — спросил Антон. Он говорил в точности как мой отец, называвший меня умным малым, когда был недоволен.
— Мы им ни к чему. Они хотят показать силу. Хотят показать, что могут заставить нас делать то, что им нужно.
— Ну, это они как раз могут, да? — сказал Антон.
— Слушайте, если мы прикончим Чилтерна с его женой, то совершим убийство первой степени. Им не придется убивать нас. Они попросту передадут нас арбитрам, и те казнят нас вместо них.
Еще только произнося это, я понимал, что прав. По-своему план был гениальным. Длинная рука закона совершит работу Топора вместо него. Дело будет выглядеть так, словно судьи в сговоре с бандами, и все станут даже еще больше, чем сейчас, бояться обращаться к закону.
— А если не сделаем… — сказал Антон, подняв руку со спрятанной в рукав ладонью, как раньше Тоби. — Может, так будет лучше.