Армия выражает свое одобрение.
Полководцы в смущении недоумевают: как тысячи людей могли исчезнуть, будто их поглотило землетрясение?
А в сущности, они были недалеки от истины. В предыдущую ночь осажденные ушли по подземному ходу в Черные горы, на поросшие лесом склоны Корбьер и в ущелья горы Табор. Крестоносцы обнаруживают в подвалах лишь пятьсот старцев, женщин и детей, для которых побег был бы слишком труден. Человек сто отрекаются от ереси. Их раздевают донага и пускают бегать по городу «одетыми только в свои грехи». Но четыреста человек остаются при своих убеждениях, их вешают или сжигают живьем.
Крестоносцы в соборе Святого Назария благодарят Небо за милостивую помощь. Их молитвам вторят вопли жертв, благоухание возжиганий смешивается с чадом костров. Арнольд из Сито служит мессу Святому Духу и проповедует о Рождестве Христовом.
Это происходило месяца августа пятнадцатого дня в год нашего спасения 1209, в день Успения Девы Марии, покровительницы крестового похода…
Каркассон пал. А в иные времена Карл Великий в течение семи лет безуспешно осаждал город, после чего Каркассон добровольно сдался гениальному императору, принеся рыцарскую дань этому первому «рыцарю без страха и упрека». Теперь же он пал ценой предательства. Изменой захвачен самый красивый и рыцарственный пятнадцатибашенный город Романии, в котором прежде были дворы готских королей и султанов, где Аделаида гостеприимно принимала королей и трубадуров и из стен которого род Тренкавель бдительно охранял «землю Сальваша».
Стяжавшие победу пилигримы воздвигают на самой высокой башне Каркассона символ своего триумфа — крест.
Грааль в опасности!
После благодарственной службы в церкви Святого Наза-рия аббат Сито созывает всех прелатов и баронов на собрание. Ему представляется, что уже пришло время дать завоеванной стране новых повелителей, однако герцог Бургундский и графы Невера и Сен-Поля, которым Арнольд в первую очередь предложил виконтство Безьер и Каркассон, недовольствуя, отвергли его предложение: они ведь вышли в поле покарать еретиков, а вовсе не для того, чтобы разграбить территории, на которые у них не было никаких прав.
Была образована коллегия, в чью обязанность входило назначить нового властителя. Арнольд из Сито, два аббата и четыре рыцаря избрали «при очевидном содействии Святого Духа», как пишет хронист, Симона де Монфора, графа Лей-честерского.
В 1201 г. Симон де Монфор присоединился к крестовому походу Балдуина Фландрского. Однако когда из-за отсутствия денег, необходимых для похода в Палестину, французские крестоносцы решились продать свои военные услуги Венецианской республике и получили задание отвоевать отошедший в 1118 г. к Венгрии город Задар, Симон запротестовал. Заявив, что он отправился сражаться с неверными, а не для того, чтобы вести войну с Венгрией в интересах Венеции, он покинул лагерь.
Когда началась проповедь священной войны против альбигойцев, цистерцианскому аббату удалось разыскать Симона де Монфора в замке Рошфор. Поначалу он отверг предложение принять участие в крестовом походе. Однако затем взял в руки Псалтирь, открыл ее наугад и попросил аббата перевести попавшийся псалом.
«Ибо ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих. На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею. На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона. За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое… избавлю его и прославлю его» (Пс. 90:11–15). Так звучал псалом, на который указал палец Симона.
Итак, Симон де Монфор принял «во славу Божию, к чести Церкви и на погибель ереси» крест против альбигойцев. Этот суровый воин, который не умел ни читать, ни писать, стал безжалостным разрушителем Романии. Католическая церковь вплоть до нынешнего дня почитает этого фанатика, который на протяжении десяти лет беспощадно свирепствовал на просторах одной из самых мирных и красивых областей Европы — Романии, был «солдатом Иисуса Христа», «спасителем Рима».
10 ноября 1209 г. смерть внезапно настигла Раймона-Рожера, благородного отпрыска дома Тренкавель{114}.
— Он отравлен! — сетуют жители Романии.
— Да будут прокляты те, кто утверждает такое! — возражают крестоносцы. И все же папа Иннокентий III имел мужество написать в одном из своих писем, что виконт Безьер и Каркассона был «злосчастным образом заражен» (miserabiliter infectus).