Элезар стоял на пороге родительского дома, осматривая знакомую ему с детства обстановку. Радостно было вернуться сюда, но и печально, ведь он попробовал вкус вольной жизни, полной приключений, открытий, кровавых стычек и словесных соревнований в торговле с дикими охотниками и богатыми новгородскими купцами. Сделав несколько шагов внутрь, он сбросил мешок на пол. На этот звук из соседней комнаты послышался немного хриплый голос отца:
— Вишня, милая, пойди посмотри, кто там пришёл.
В переднюю вышла дочка последнего городского кузнеца Световита Вишня. И тут же, словно маленький белокурый ураганчик, кинулась она к Элезару, но, остановившись на половине пути, смутилась своего прорыва. Однако сверкавшие словно две капли росы глаза и яркая, как весеннее солнышко, улыбка, выдавали её радость сильнее, чем того хотелось бы.
— Здравствуй, Вишенка. — рассмеялся Элезар — Ты, как сюда попала?
— Дядя Пётр заболел, и я за ним ухаживаю. Плох он. — негромко сказала она.
— Не так уж я плох. Здравствуй, сын. — из комнаты вышел отец юноши. Священник сильно постарел, за те несколько месяцев, пока не было сына. Какая-то неведомая местным лекарям болезнь подкосила его. И в свои тридцать девять лет он выглядел глубоким стариком. Когда Элезар уезжал, Пётр был высоким, широким в плечах и полным сил не только в теле, но и в голосе, даре убеждения франкским проповедником. Теперь на него нельзя было взглянуть без сожаления.
Лицо Элезара потемнело. Он подошёл к отцу, обнял его и повёл к кровати.
— Зачем ты встал? Тебе надо лежать. — с теплотой в голосе говорил он.
Уложив Петра на кровать, Элезар стал рассказывать о своих приключениях. Вишенка вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Представляешь, мы дошли до земель словен в самом Новгороде. Посетили и пруссов, и эстов. Где торговали, где брали провизию силой, а где и нас пытались взять на копьё. Эсты аж тремя ладьями напали в реке. Зажали так, что не вперёд, ни назад не выбраться. Но куда там. Думали неожиданно взять, но Барма всем сказал кольчуг не снимать. В итоге бездоспешные кинулись на нас, упреждённых сторожами. И было их огромное количество. Может, и впятеро больше. Одну ладью в итоге мы сами взяли, а две успели сбежать. Мы потом её эстам и продали на границе словенских земель. Обратно пошли северными землями. Там новгородцы собирают дань, но и мы прошли. Грабить не грабили, но расторговались хорошо. Повезло, что при обратном переходе на язычников не попали. Не отбились бы. Шнекка товаром под завязку забита, даже за оружием под тюками не залезть.
Долго ещё они разговаривали. В основном говорил юноша, пытаясь отвлечь отца и похвастаться своими подвигами.
Несмотря на то, что меньше чем через месяц корабль Бармы снова отправлялся в поход, Элезар отказался плыть, не желая оставить отца. К ним постоянно приходила Вишня. Элезар оставлял больного на её попечение, а сам уходил в кузницу, где стал помощником Световита, которому помогал и раньше. В деньгах он не нуждался, его отец был не беден, да и он принёс богатую добычу из похода, получив свою долю. Но его деятельная натура не давала ему бездельничать. Отец только радовался этому, хотя улыбался всё реже и реже, потихоньку угасая. Через два месяца Пётр уже не мог вставать с кровати. Элезар ничего не мог с этим поделать, а находиться рядом с отцом всё время ему было тяжело. Каждый день он бил молотом по кускам металла и раздувал мехи. И казалось, что пытается выбить он горе из себя, забыть переживания и слезы, которые он лил по ночам, когда отец засыпал.