— Да, конечно.
— Я думаю…. Только сначала хотел бы рассказать тебе о том, что ждёт…ну не нас конкретно, но мир в будущем.
— О чём ты? — Недоумённо спросил Элезар.
— Я знаю, чем закончится собор в Клермоне. И даже то, что произойдёт дальше.
— Но откуда?
— Об этом я тебе тоже расскажу. Но сначала всё же озвучу по порядку, что будет. — Александр вздохнул и опустил взгляд, припоминая школьную программу и всё, что он читал о Крестовых походах — Папа Урбан произнесёт речь и призовёт христиан к походу на Иерусалим. Он призовёт к освобождению Гроба Господня и христиан Востока от власти захватчиков. И люди со всего христианского мира откликнутся на этот призыв. Поход будет долгим и трудным. В нём поможет император Византии. Между отправившимися в поход рыцарями, которые будут называться крестоносцами, так как у них на одеждах будет вышит крест, будут и разногласия. Многие погибнут. Но Иерусалим всё же будет взят и освобождён. Я не знаю, что будет с нами самими, но то, что я тебе рассказал — будет. — монах поднял взгляд на Элезара и увидел два изумруда, горящие фанатичным, голубым пламенем.
— Ты пророк! — воскликнул хриплым шёпотом юноша — Я знал, что ты пророк!
— Нет, я не пророк, мой друг — улыбнулся в ответ Александр и пожал протянутую ему горячую ладонь. — Я не знаю, поверишь ли ты мне и не знаю, как это объяснить, но я из будущего. Я родился через тысячу лет. Я действительно из страны русов, но уже из другой. Той, что будет существовать на тех землях через много, много времени. Я действительно инок, действительно служил в монастыре и сын священника. Я не обманул тебя. Но Господь, верю, что не кто другой, как именно Он, перенёс меня сюда. В этот мир. Для чего? Не знаю. Но, мне кажется, для того, что бы я помог тебе Элезар. Чтобы я был рядом с тобой и поддерживал. Для того, чтобы ты мог исполнить свою клятву, а я исполнил свою, идя рядом с тобой к этой цели. О том, что будет, я читал. У нас это глубокая, древняя история, о которой сохранилось мало сведений, и я не так уж много чего помню и знаю.
Александр снова взглянул в глаза Элезара и понял, что тот верит ему и что важнее, понял о чём тот говорит. А его восхищение никуда не ушло, перейдя в принятие. Элезар же был хоть и в смятении, но услышав о том, что сам Господь послал ему помощь в клятве отцу, снова вспыхнул желанием скорее исполнить её. Желание это, никогда не проходившее, поблёкло всё же в последнее время, сменившись на желание следовать за Петром, которого юноша считал чуть ли не апостолом, вдохновившись его речами и магнетическим природным обаянием, добротой, кротостью. Но теперь старая клятва вспыхнула новым искренним порывом.
— Давай помолимся — предложил он.
Они в два голоса, не сговариваясь, стали читать Отче наш на латыни, а затем и двадцать второй псалом, подходивший их настроению. Слова о путешествии через долину смертной тени с особым смыслом звучали в их душах. «Не убоюсь зла, потому что Ты со мной» — звучало в унисон. И в возникшей между ними невероятной связи настоящей мужской дружбы и любви не было ничего ни пошлого, ни грязного, ни чего-то, что может хоть как-то запачкать абсолютную белизну и чистоту искренних чувств. Поистине, если и есть в мире бескорыстная, не требующая и не копящая долгов любовь, то им ей — настоящая мужская дружба. Молитва же лишь укрепила её, как клятва.
Александр произнёс:
— Я с тобой, Элезар. С тобой, чтобы ни случилось. Мы дойдём до Иерусалима, мы преклоним колени там же, где преклонил их Спаситель. Если надо будет за это сражаться, то я буду сражаться рядом с тобой. Надо будет терпеть лишения, претерпим их вместе. Клянусь, что так и будет.
— Я принимаю твою клятву и тоже клянусь тебе, что не оставлю тебя в этом мире, чужом для тебя, в одиночестве. Буду рядом, и ты всегда можешь рассчитывать и на мой меч, и на мою руку, которой я поддержу тебя в невзгодах. Мы вместе. Ты мой брат отныне.
Александр снял свой крест и протянул его другу, а Элезар отдал ему свой. Они крепко пожали друг другу руки, схватившись с силой и горячностью за запястья.
Затем они как бы выплыли из пузыря, который невидимой стеной отделил их от океана окружающего мира, и увидели, что мир совсем не заметил их признаний и клятв. Солнце медленно садилось за очертания города на другой стороне реки, окрашивая небо в причудливые золотисто — синие и ярко-фиолетовые тона. Горожане потихоньку стали пропадать с улиц и уже не выглядели ни весёлыми, ни беззаботными, а лишь усталыми. Аглаек же с Утредом и вовсе прилично набрались и уже не спорили, а наперебой интересовались, кто из них кого больше уважает.