— Ваше Преосвященство, я понимаю, что кто-то должен работать в полях, но что же плохого в таких проповедях, тем более если это правда и наши братья по вере страдают в Святой Земле и им нужна помощь? Разве мне и другим людям не стоит поспешить туда для помощи единоверцам? — спросил Элезар.
— Наивный мальчик. — почти с нежностью произнёс епископ, резко сменив тон на назидательный — Ты представляешь, что будет, если наши бонды пойдут в Иерусалим? Да им здесь есть нечего, чем они будут платить в дороге? Или ты тоже веришь в сказки о том, как всех паломников бесплатно кормят? Кто? Такие же полунищие крестьяне? А ведь бонды знают, с какой стороны браться за меч. Что будет, когда они не получат желаемого? Поверь, их клинки обратятся не против сарацин, а против христиан. И их повесят, как последних разбойников. Совершенно справедливо. А что касается братьев по вере… То их там нет. Ромеи и армяне. Ты знаешь, что Преемник князя апостолов* предал анафеме константинопольского патриарха почти полвека назад?
*Одно из официальных наименований Римского Папы, хотя мне больше нравится «раб рабов Божьих», введённое действительно Святым Папой Григорием Двоесловом.
— Нет, отец об этом не рассказывал, Владыка.
— В 1054 году эти еретики осквернили Святые Дары и стали оспаривать главенство Верховного Понтифика. А потом придали анафеме папских легатов — епископ не стесняясь плюнул на пол. — Еретики! Они принижают Господа нашего Иисуса Христа, отрицая, что Святой Дух исходит от Сына, и заявляют, что Он исходит лишь от Отца.
— Но разве не так сказано в постановлениях Вселенских Соборов? — задал вопрос Элезар.
— Святые Отцы лишь опускали эту фразу, а не отрицали, что это так. — проворчал епископ. — Ладно, довольно богословских споров. Важно лишь одно. Я прошу тебя задержаться. Если ты отправишься сейчас, да ещё с моего благословения, меня растерзают прямо на кафедре с требованиями дать такое же благословение всем остальным!
— Я понимаю, Владыка. Но не могу. Я дал клятву отцу.
— Подождёт твоя клятва!
— Нет, простите, Владыка. Я должен.
— Упрямец — почему-то одобрительно сказал епископ и хлопнул обеими ладонями по столу — Ладно! Будь по-твоему! Отправишься завтра же. Сегодня переночуешь у меня, а завтра в путь. Только не в Иерусалим — Сигвард хитро прищурился — Поедешь к Папе Урбану. У меня для него письмо с докладом о событиях, которые тут происходят, и моих мыслях в связи со всем этим. Ехать под охраной моей грамоты тебе будет безопасней и спокойней. Хотя бы до половины пути. А уже от него отправишься в свой Иерусалим, Бог с тобой — епископ перекрестился.
— Не спорь! Это последнее моё слово. И помни, для всех я тебя благословил на поездку в Италию, а не Иерусалим!
— Конечно, владыка. Исполню — встал и поклонился Элезар. А затем поцеловал руку священника и ещё раз поклонившись, удалился, отосланный жестом.
Глава 3. Шлезвиг — Любек
Элезар зашёл в комнату, где после плотного обеда прилёг Александр. Матрас, набитый шерстью, служил великолепной постелью, и спутник негромко храпел после вина.
— Ну и горазд же дрыхнуть.
— А? — Александр резко проснулся. — Кто здесь?
— Да я это. Извини. Прервал сон. Спи дальше, я тоже прилягу.
Элезар, не раздеваясь, упал на соседний матрас, заложил руки за голову и уставился в потолок, пребывая в своих мыслях после разговора с епископом.
Поворочавшись и чего-то, поворчав в полусне, Александр спросил:
— Ну чего там, сегодня я так понимаю не выезжаем?
— Да, и пока двинемся в Италию. Владыка Сигвард обещал письмо к римскому понтифику. С его печатью без приключений доберёмся до самой Италии, а оттуда судном уже куда надо. Похоже, всё складывается быстрее и проще, чем я ожидал.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь — на своём языке произнёс Александр.
— Что?
— Да говорю, что рано загадывать. На всё воля Господа. Знаешь историю про хаджу Насреддина, что слишком много планировал?
— Нет, кто это?
— Был, а может и есть такой сарацин по имени ходжа Насреддин. Ложился он как-то спать с женой. Она его и спрашивает: «Какие планы на завтра, муженёк?». Тот говорит, что или дрова буду собирать, либо, если дождь пойдёт, то в доме делами займусь. Жена Насреддину и говорит, что «ты забыл прибавить, если так Богу будет угодно». «Ой, чего там» — отвечает муж. «Или будет дождь, тогда сделаю это, а если не будет, то сделаю то, какие варианты?» Жена поворчала, но улеглись спать. Настало солнечное утро. Насреддин отправился собирать дрова. Встречают его сарацинские всадники и спрашивают, как проехать в город. Он им ответил, что туда-то и туда-то. А им показалось, что непочтительно. Избили его, заставили пешком бежать с конями, показывая дорогу. Вернулся он лишь поздно ночью домой избитый, без дров, а ещё дождь всё же пошёл, и он вымок. Стучит в дверь. Жена из-за двери спрашивает испуганно: «Это кто?». А Насреддин и отвечает: «Это я, твой муж, ходжа Насреддин, если Богу так будет угодно».