После сражения на "линии Марет" я посетил генерала Монтгомери. Его 8-я армия представляла собой, вероятно, самую космополитическую армию, когда-либо сражавшуюся в Северной Африке со времен Ганнибала. Помимо англичан в ее рядах воевали шотландцы, новозеландцы, индийцы (в том числе гурки со своими длинными изогнутыми ножами, которыми они отрезали головы врагов), поляки, чехи, французы, австралийцы и южноафриканцы. Не все из них дошли до Туниса. В состав 8-й армии входили американские авиаэскадрильи, летчики которых были первыми американцами, принявшими участие в боевых действиях в Африке. Они участвовали в этой кампании от самого Эль-Аламейна. Во время визита к Монтгомери мне удалось поговорить с экипажами этих эскадрилий и позднее послать им кое-что из солдатской "роскоши", которой они были лишены во время длительного похода через пустыню.
Стремясь отрезать пути отхода немцев перед фронтом 8-й армии, генерал Александер предпринял наступление через проход у Фондака на восток, в сторону моря. В этом наступлении участвовала расположенная на левом фланге американская дивизия 2-го корпуса. Всей операцией руководил командир английского корпуса. Эта американская дивизия не получила в свое время основательной боевой подготовки, а в боях ей не пришлось непосредственно участвовать, поскольку в течение многих недель ее части и подразделения выполняли задачи по прикрытию наших линий коммуникаций. Таким образом, ей впервые представилась возможность действовать в полном составе. Она получила трудную задачу и не справилась с ней. В конце концов прорыв вражеской обороны был осуществлен английскими соединениями, но оказался не особенно эффективным, поскольку немцы к этому времени сумели отойти в северном направлении. Командир английского корпуса генерал Джон Крокер перед представителями прессы подверг резкой критике неудачные действия американской дивизии. Это был почти единственный случай взаимных англо-американских обвинений в ходе Африканской кампании, но он очень насторожил нас, тем более что такая критика являлась совершенно ненужной. С помощью Александера мы приняли срочные меры, чтобы прекратить это. Ничто так часто и так легко не вызывает трений между союзниками, как бесполезные разговоры, особенно когда в них умаляется роль одного из союзников.
Хотя это наступление и не оправдало наших надежд, но быстрый отход немцев на север привел к резкому сокращению линии фронта, и тем самым американский 2-й корпус оказался готовым для использования где-либо на другом участке.
Возникли некоторые споры относительно пригодности 2-го корпуса для активного участия в заключительном сражении. В штабе Александера считали, что значительную часть корпуса следует направить обратно в район Константины для переподготовки. Действительно, некоторые части корпуса были еще относительно слабо подготовлены. Однако Паттон и я были уверены, что теперь корпусу можно поставить ответственную задачу. Американцы пришли в раздражение не столько из-за грубого обращения союзников с ними, сколько из-за оскорбительных и пренебрежительных замечаний по поводу боевых качеств американских солдат и офицеров; эти замечания исходили от немецких военнопленных и получили некоторое распространение на театре военных действий.
У меня состоялась личная беседа с Александером, в ходе которой я настаивал на использовании 2-го корпуса как единого соединения. Для этого у меня были основания. Во-первых, основные силы сухопутных войск, необходимых союзникам для нанесения поражения Германии, должны были поступать из США, а поэтому необходимость получения большого боевого опыта этими войсками была очевидна. Во-вторых, во всех предыдущих боях корпусу приходилось сражаться небольшими частями, ему ни разу не представилось случая использовать свою силу как мощного единого соединения. В-третьих, после 1 марта моральное состояние корпуса заметно улучшилось, теперь он имел право доказать свою боеготовность и продемонстрировать боевые качества американских войск.
Александер сразу же согласился с моим мнением, что корпус следует использовать полностью. Он предложил перебросить 2-й корпус через тылы 1-й армии и поставить его на левом фланге напротив Бизерты. Это потребовало четкой работы штабов, чтобы не допустить неразберихи и путаницы на линиях снабжения английской 1-й армии. Однако работники штаба Андерсона и Паттона отработали все детали настолько четко, что переброска корпуса прошла без осложнений. Это был маневр, который в штабных колледжах в предвоенные годы сочли бы невозможным. Однако круглосуточные почасовые графики и четкое управление движением войск на перекрестках обеспечили успех всего маневра.
В это время я сделал еще одно изменение в командовании 2-го корпуса, назначив его командиром генерал-майора Омара Брэдли, который прибыл к нам в конце февраля 1943 года в качестве инспектора. Он получил большой опыт в ходе боев в марте и начале апреля. Настоятельная необходимость в таком изменении вызывалась тем, что нужно было дать возможность генералу Паттону вернуться в штаб 7-й армии и закончить приготовления к вторжению на остров Сицилия, которое планировалось осуществить как можно скорее после завершения Африканской кампании. Вторая, и менее важная, причина, о которой, очевидно, нельзя было в то время говорить открыто, заключалась в том, что 2-й корпус впредь должен был использоваться скорее как общевойсковое соединение, чем танковое, и поэтому замена его командира, специалиста по танковым войскам, командиром-пехотинцем была логичной. 15 апреля 1943 года генерал Брэдли вступил в командование корпусом, часть которого уже заняла отведенные ему позиции на севере напротив Бизерты.
Между тем генерал Монтгомери продолжал продвижение в северном направлении и подошел к рубежу Энфида, где встретился с очень сильной обороной противника и остановился.
Однако теперь уже почти все было готово для нанесения заключительного удара по позициям противника. Авиация, используя каждый благоприятный момент в метеорологических условиях, наносила удары по вражеским коммуникациям между Африкой и Италией и осложняла положение войск держав "оси". С ростом нашего превосходства в воздухе военно-морские силы, продвинув вперед свои базы, тоже активизировали операции. Сухопутные войска, уверенные в победе, стремились побыстрее покончить с противником. Но последний все еще имел сильную оборону в гористых районах, и первым делом нужно было оттеснить его к Тунисской равнине. Наступление началось 23 , апреля по всему фронту. В результате мы добились удовлетворительного успеха. Теперь уже взаимодействие между авиацией и наземными войсками было намного лучше, чем в начале кампании, и все наши атаки происходили при эффективной поддержке с воздуха. Превосходство в артиллерии еще больше облегчало наши действия.
К тому времени, когда Александер достиг рубежа, откуда он намеревался предпринять свое завершающее наступление, стало очевидным, что дальнейшее наступление с юга силами 8-й армии было бы слишком дорогостоящим из-за трудной местности у Энфида. В то же время мы с уверенностью считали, что немцы будут ждать нанесения главного удара нашей 8-й армией, поскольку она создала себе блестящую репутацию в течение длительного преследования противника через Западную пустыню.
Поэтому генерал Александер, убежденный, что противник будет держать значительные силы против 8-й армии, быстро и скрытно перебросил несколько лучших ее дивизий и придал их английской 1-й армии, чтобы 5 мая начать завершающее наступление.
Наступление развивалось успешно. На левом фланге американский 2-й корпус с несколькими отрядами арабской конницы решительно и настойчиво продвигался вперед и 7 мая захватил Бизерту. Чуть южнее 2-го корпуса английская 1-я армия под командованием генерала Андерсона, наносившая главный удар, вошла в город и порт Тунис приблизительно в то же самое время, когда 2-й корпус достиг Бизерты.
В ходе последних дней кампании в Тунисе два боя на севере - один на участке английских войск и другой на участке американских войск - приковали к себе всеобщее внимание. В обоих случаях противник упорно оборонялся на исключительно сильно укрепленных естественных рубежах, без овладения которыми мы не могли обеспечить для себя полной победы. Таким рубежом на направлении наступления английских войск была высота Лонгстон. В сражении за нее, видимо, были понесены самые большие потери, каких не было в других боях в Тунисе. На пути наступления американских войск таким местом оказалась высота 609, которую, к глубокому удовлетворению американского высшего командования, в конечном счете захватила 34-я дивизия. Ей не представилась возможность пройти курс боевой подготовки в той мере, в какой его прошли другие дивизии, и овладение грозной высотой 609 явилось окончательным подтверждением того факта, что американские сухопутные войска достигли полной зрелости.
Сразу же после прорыва вражеской обороны Александер направил бронетанковые части английской 1-й армии к основанию полуострова Бон, куда, по нашему мнению, немцы могли отступить, чтобы там организовать упорную оборону в духе Батана. Но быстрые действия Александера, несмотря на то что многие тысячи вражеских солдат все еще продолжали сражаться перед фронтом 1-й армии, сорвали эту последнюю отчаянную попытку противника. После этого бои приняли в основном очаговый характер, и кое-где они еще продолжались до 12 мая. Однако на следующий день все уцелевшие немцы, за исключением некоторого числа отставших в горах от своих частей солдат, сдались в плен. Только за последнюю неделю боев число пленных достигло 240 тыс. человек, из которых приблизительно 125 тыс. составляли немцы{19}. Это было все, что осталось от африканского корпуса и от ряда других немецких и итальянских отборных частей и соединений.
Спасая свою шкуру, Роммель выскользнул из Африки незадолго до окончательного краха немецко-итальянских войск. Миф о его непобедимости был полностью развеян. Арним сдал в плен немецкие войска, а фельдмаршал Мессе, являвшийся номинально командующим всеми силами держав "оси" в Африке, сдал итальянские части. Когда Арнима доставили в Алжир, некоторые офицеры моего штаба считали, что мне следует соблюдать обычай прошлых времен и позволить ему нанести мне визит.
Этот обычай своими корнями уходил к тем временам, когда воевали наемные солдаты, не питавшие настоящей враждебности к своим противникам. Обе стороны сражались из любви к военному искусству, из чувства долга или, что более вероятно, за деньги. В XVIII веке пленный командир мог быть почетным гостем своего вчерашнего противника многие недели или даже месяцы. Понятие, что все профессиональные военные действительно являются товарищами по оружию, в обветшавшей форме дошло и до наших дней.
Для меня Вторая мировая война являлась слишком личным делом, чтобы поддерживать подобную традицию. С каждым днем во мне крепло убеждение, что до этого в войнах между народами силы, выступавшие за благо и права людей, никогда не сталкивались со столь зловещим заговором, с участниками которого нельзя было допускать никакого компромисса. Поняв, что только в результате полного разгрома держав "оси" мог существовать добропорядочный мир, я стал считать эту войну крестовым походом в традиционном смысле этого слова, часто неправильно употребляемого.
В данном случае я сказал начальнику разведки бригадному генералу Кеннету Стронгу, чтобы он получил необходимую информацию от этих пленных генералов, а что касается их визита ко мне то я запретил делать это, поскольку меня интересовали только те, кто еще не был схвачен нами. Этой линии я придерживался до самого конца войны. При подписании условий капитуляции в Реймсе в 1945 году Йодль был единственным немецким генералом, с которым я разговаривал; ему я сказал, что он будет нести личную и полную ответственность за выполнение немецкой стороной условий капитуляции.
Исход Тунисской кампании был, разумеется, исключительно удачным, однако высшее командование было так занято подготовкой наступления на Сицилию, что для торжества не оставалось времени. Тем не менее 20 мая в Тунисе все же был проведен парад войск, чтобы отметить конец господства держав "оси" в Африке. Захваченные пленные сильно усугубляли наши трудности в подготовке наступления на Сицилию. Скверные линии коммуникаций в Тунисе затрудняли организацию питания, охраны и эвакуации более четверти миллиона пленных. Тем не менее с завершением этой кампании командиры и штабы теперь могли сосредоточить все внимание на решении новых задач. Предварительное планирование Сицилийской операции осуществлялось с февраля 1943 года приданной союзному штабу специальной группой, которая работала под руководством генерала Александера. Теперь она полностью перешла в распоряжение штаба Александера, и весь процесс приготовлений резко ускорился.
Во всех союзных странах с восхищением встретили победу в Тунисе. Она ясно указывала как друзьям, так и недругам, что союзники наконец перешли в наступление. Немцы, которые прошлой зимой потерпели крупное поражение под Сталинградом и были вынуждены отказаться от наступательных операций на русском фронте и перейти к обороне, после поражения в Тунисе могли думать скорее только об удержании своих завоеваний, чем об их расширении.
На Африканском театре военных действий одним из важнейших результатов победы явилось достижение сплоченности союзников и создание единого командования, эффективность которого проявлялась в растущей уверенности и доверии среди всех его членов. Легко преуменьшать препятствия, которые всегда стоят на пути развития действенного механизма управления для крупных союзных сил. Легко увидеть кое-какие препятствия, например, различия в боевом оснащении, обучении, тактике, работе штабов и организационно-штабной структуре. Однако они отходят на второй план по сравнению с проблемами национальной гордости и предрассудков.
В современной войне при наличии огромных возможностей быстро информировать людей о событиях на поле боя каждое незначительное различие сильно преувеличивается, а солдат, сражающийся за свою жизнь, имеет тенденцию становиться очень темпераментным индивидуумом. Даже испытанные ветераны, обычно бескорыстные и невозмутимые, могут проявить внезапную вспыльчивую реакцию на какое-либо крикливое сообщение в прессе в пользу, по их мнению, другой национальности. Проблема эта деликатная, сложная и важная, однако успеха в совместных действиях союзников можно добиться только в том случае, если ответственные лица в правительстве и военные руководители на фронте понимают настоятельные требования обстановки и стремятся сохранить основной принцип единства, будь то при публичных высказываниях или во время конфиденциальных личных контактов с подчиненными. Постоянная преданность концепции единства и подчинение союзным командующим является основой победы. Как только такие командующие потеряют доверие либо правительства, либо большинства своих основных подчиненных, их следует немедленно освобождать от занимаемых постов.