Самым спокойным сейчас чувствуется только Дамблдор. Остальные более эмоциональны. Бэгман испытывает дикий азарт и мечтательное предвкушение, и на его лице огромными буквами «написано»: «Ставки!» и «Где взять или занять галеонов?». Грюм сосредоточен и готов к бою, а Макгонагалл и Олимпия Максим сейчас испытывают тревогу. Первая на мой счёт, а вторая за свою подопечную, потому что с француженкой сейчас что-то непонятное творится.
— Мистер Поттер, но зачем вам всё же понадобилось участвовать в Турнире? Это может быть смертельно опасно! — взволнованно воскликнула Макгонагалл.
— Мне нужно признание моей самостоятельности, а по законам магической Великобритании Турнир Трёх Волшебников даёт мне такое право. Министерство Магии не захотело признавать мою эмансипацию даже после официальной дуэли со смертельным исходом, но теперь такое уже невозможно. Турнир официально открыт и чемпионы выбраны также официально. И пересмотреть или переиграть момент с выбором чемпионов уже не получится. Кубок Огня не может… перезагрузиться быстро и к тому же потребляет прорву магии, — напряжённо следя за всеми сразу, ответил я.
— Министерство не признает вашей эмансипации, — процедив сквозь зубы пообещал Крауч.
— Хорошо… Но Турнир вы отменить не можете, потому как таким образом убьете чемпионов, чего вам никто не позволит. У вас и меня отстранить от участия не получится. Иначе сейчас я пошлю сову своему опекуну и адвокату. А уж они закопают вас живьём, но прежде вытрясут такую сумму через суд, что вам мало не покажется, сэр, — так же неприязненно процедил я.
— Вы все не о том думаете, — проскрипел своим сиплым голосом за спинами всех присутствующих Грюм. — Если Поттер не кидал в Кубок остальные две записки, то это сделал кто-то другой. И этот «другой» явно хочет его смерти.
Все обернулись к Грюму и с различным выражением на лицах задумались.
— Совершенно верно, профессор, сэр, — спокойно прокомментировал я и выхватил свою палочку…
События понеслись вскачь.
— Ressaisis-toi, Fleur! * — вдруг громогласно гаркнула мадам Максим.
Но этот её возглас канул как в пропасть. Вейлу, что называется, понесло вразнос.
На всех присутствующих нахлынула ментальная волна вожделения и похоти, так ещё и сверху это всё убойной порцией феромонов накрыло.
Я, так же как и Грюм, успел наколдовать чары головного пузыря, а вот остальных нахлобучило что надо.
Самыми неадекватными оказались Каркаров, Бэгман и Крам. Они вылупились на француженку масляными глазами и одновременно шагнули к ней. Дамблдор лишь криво усмехнулся, а Крауч скривил лицо в невообразимом презрении.
Но вообще, нехило «министерского» и даже директора приложило. Если от ментального посыла они смогли защититься окклюменцией, то вот феромоны начали воздействовать на физиологию.
Сильна… курица. Делакур, вроде, на первом Испытании так же дракона обработает, а такой фокус с летающим ящером не так-то просто провернуть.
Недолго думая, и видя, что никакие уговоры здесь не пройдут, директорша Шармбатона сделала два великанских шага к своей студентке, вытащила из рукава своего одеяния палочку, больше похожую на небольшую дубинку, и скастовала «Сомниум».
Делакур мгновенно вырубилась и расплылась в кресле в котором сидела, но даже с закрытыми глазами выглядела как безумная кошка в период гона. М-да… К гнёздам вейл мне лучше даже на пару миль не приближаться — разорвут на сувениры.
В полнейшей тишине Максим развернулась к неадекватным магам и встала на их пути, прикрывая своим необъятным бюстом вожделенную добычу от похотливых поползновений и поигрывая своим необычным волшебным концентратором.
Последующая суета была наполнена массой проклятий, упоминаний Морганы и Мордреда, а их бабушек и дедушек вообще склоняли во всех нескромных позах и поминали эпитетами далёкими от благозвучных.
Это происшествие вылилось в дополнительные споры и настоящую склоку между Каркаровым и директором Максим. Дамблдор пытался их успокоить, а Крауч, Крам и Бэгман вставляли различные комментарии и поддерживали в скандале то одну, то другую стороны. Про меня на время вообще забыли, но как-то так получилось, что рядом со мной встали Макгонагалл и Грюм, как бы перейдя в мой «лагерь» и найдя в моем лице точку сосредоточения спокойствия и стабильности в окружающем хаосе.