— Здравствуй, Гарри, — только и нашёлся что сказать он.
— Здравствуй, Сириус, — в тон ему ответил я и обиженно добавил:
— Мог бы и пригласить крестника на свадьбу, вроде не чужие люди.
— Чью свадьбу? — не понял он.
Я прикрыл глаза и стал раздражённо потирать виски.
— На свадьбу Дамблдора и Волдеморта, блин! На твою свадьбу, Сириус! С этой прелестной леди, — указал я на присевшую в соседнее кресло авроршу.
— У нас была свадьба, Кора? — повернулся к ней Блэк.
— Не помню, — расстроенно сказала она. — Ты мне вчера после ресторана показывал какой–то старый мрачный дом и говорил, что там жили твои предки на протяжении нескольких веков. Там еще портрет какой–то вредной старухи был, а потом мы спустились в подвал, где было много бочек с вином. Дальше мы с тобой… — начала было она и покраснела.
— Кха–хм… Хрых–ха–ха-ах–ха!!! — не выдержал я и расхохотался, глядя на эти похмельные, удручённые лица.
— Зиги! Твой брат говорит, что он Гарри Поттер, а ты Сириус Блэк. Это ведь твой брат? Тогда, у Фортескью, он говорил, что это так, — наконец опознав меня визуально, обиженно–непонимающе начала спрашивать она Сириуса.
— Апарециум!
Я наколдовал проявляющее заклинание на руку миссис Блэк, на пальчике которой блеснуло золотом ажурное колечко с чёрным камешком. Повторное заклинание выявило массивный перстень на руке Сириуса, выполненный в таком же стиле. Какие–то свадебные родовые артефакты, видимо. Как так можно нарезаться, что жениться по пьяни, у нас тут не Лас–Вегас же? Тут всё гораздо серьёзней.
— Ладно. Вы тут разбирайтесь, — всё ещё с трудом давя смех, вставая, сказал я этим двум новобрачным. — Сириус, жду тебя у себя в кабинете, по нашему делу. Бэрри, принеси им что–нибудь от похмелья…
Дурдом!
За окном вдали был виден Хогвартс, с горящими огоньками галерей и комнат, отражающимися от поверхности озера, по которому пробежала дорожка от ущербного месяца. Люпину ещё дней двадцать до обращения, некстати подумал я и повернулся на вошедшего Блэка. Он потерянно вращал на пальце свою золотую гайку и выглядел совсем невменяемым и расстроенным.
— Что ж ты не весел, крёстный? — ядовито поинтересовался я. — Кто мне всё уши прожужжал про свою единственную любовь, а теперь ещё и жену. Ты, наоборот, радоваться должен и прыгать от восторга, заполучить в супруги такое сокровище! Где она, кстати?
— Там, — отсутствующе махнул он рукой себе за спину. — Спит, я её успокоительным зельем напоил. Как же так, Гарри? — спросил он у меня с надеждой.
На что я поперхнулся заготовленной фразой и закашлялся. Потом так красноречиво на него посмотрел, что он отвёл глаза и стал очень сильно напоминать собаку, которая навалила кучу на любимый хозяйский ковёр и ни в какую не хочет этого признавать.
— Вернёмся к делам, Сириус, — сказал я.
Вытащил из сумки, лежащей на столе, ставшую уже традиционной для меня открытку с движущимся изображением жирной и облезлой испуганной крысы и толкнул щелчком в сторону крёстного.
— Как и обещал, расколдовать от «Папирофорс» можно обычной «Фините Инкантатем», потом ты можешь его пристукнуть в виде крысы или можешь колдануть «Репарифарго» и перерезать глотку в первозданной ипостаси, ну тут не мне тебя учить. И прошу, Сириус, только не у меня дома, мне не нужны тут лишние привидения или некрофон, а ещё лучше сгоняй к себе на Гриммо и там замучай ублюдка на алтаре рода. Твоему дому это на пользу пойдёт и, глядишь, подпитка накопителя подрастёт. Твоё семейство так с недругами разбиралось, вроде, чего ты кочевряжишься?
— А ты? Ты сможешь это сделать? — понурившись спросил он.
— Урода, который предал и продал моих родителей вместе со мной психованному маньяку–убийце? Шутишь? Конечно смогу, но скорее прирежу просто и без затей, зачем лишнюю возню разводить? — равнодушно ответил я.
— Как тебе удалось его поймать? Хвост всегда был осторожен и чувствовал чары и магические ловушки в образе крысы, — задумчиво вертя открытку спросил Блэк.
— На самом деле не сложно. Есть такая штука у русских магов, которые охотятся на лунного соболя в Сибири — специальные чары на мелких хищников, не чувствуются волшебными существами, там специальный зацикленный контур в первой последовательности применяется, и поэтому, когда пересекается сигнальная нить, сраба…
— Всё, всё! Я понял, что ты нашёл нужные чары, когда будем… ну ты понял, — взволнованно спросил он.
— Сейчас!
Вот ведь малодушная, чистоплюйная зараза! Крепко же ему Дамблдор проехался по мозгам со своим всеобщим благом и всепрощением. Когда ко мне вломился, ни о чём таком даже не помышлял, только убийство и месть в мозгах была, а сейчас, видите ли, гуманизм в нём заговорил с законопослушностью.