Я был более чем уверен, что он не решится колдовать на меня. Я всё ещё находился под наблюдением и ко мне было прицеплено аж три следилки. От нашей медиковедьмы, на моей пижаме, другая от МакГонагалл, там же, и одна министерская с завязкой на сигнальную вязь вокруг кровати к дежурному ДМПэшнику.
Нужно что–то придумать и быстро! Я на секунду прикрыл глаза и стал мысленно раскручивать–разгонять свой источник, и меня практически сразу выбросило в реальность.
— Альбус! — из своей комнаты выскочила мадам Помфри с палочкой наперевес и напряжённо огляделась. — Какого Мордреда здесь происходит?
— Ничего особенного, Поппи. У меня возникли некоторые подозрения, и я захотел поговорить с мистером Поттером и кое–что проверить. — утирая кровь под носом пробормотал бледный Дамблдор.
Медиковедьма подозрительно и с профессиональным интересом оглядела директора и возмущённо воскликнула:
— Это же легилименция была! Альбус! Ты совсем с ума сошёл? У ребёнка диагностирован «синдром Бейлана–Ковски»! Ты знаешь, что это значит? Ты его ментальным калекой хочешь сделать? — продолжила бушевать колдомедик. — Кто вообще посмел наложить на мальчика, такое количество обливейтов!!!? Я тебе уже говорила, чтобы ты прекращал все эти игры! Это же…
В палату вбежала запыхавшаяся МакГонагалл. Ну правильно. Ведь следилки с пижамы слетели и рассыпались от спровоцированного мной мини–выброса. Они, следилки то есть, вообще, «вещь» довольно тонкая и хрупкая. Обычно для пригляда сигнальные амулеты используют, но их можно снять, потерять или отобрать. МакГонагалл удивлённо осмотрела всю нашу компанию. Белого, как смерть, директора, с перемазанным кровью лицом, взбешённую медиковедьму с палочкой в руках и меня, сидящего на кровати, морщившегося и потирающего виски.
— Какого Мордреда здесь происходит? — один в один с мадам Помфри, ошарашено произнесла мой декан. — Альбус? Поппи? Мистер Поттер? Что всё это вообще значит? Я прибегаю по тревоге, на входе два невменяемых аврора и тут вы! Чуть–ли не воюете! Кто–нибудь мне всё это объяснит?
Пока Помфри раздражённо рассказывала своё виденье ситуации, МакГонагалл медленно повернула голову к задумчивому директору и нехорошо так прищурилась.
— Альбус! Это переходит всякие границы! — прошипела профессор.
— Минерва, просто у меня появились догадки, которые я захотел проверить. Видишь ли, Гарри может оказаться не тем Гарри, которого мы все знаем, и я подозреваю, что он может…
— Мадам Помфри, мэм! — перебил я спокойным голосом, начавшуюся перепалку. — Можно мне мою палочку?
— Зачем она вам, мистер Поттер? — удивилась она.
Мой магический концентратор, как я узнал от суперразведчицы Гермионы Грейнджер, хранился у нашего школьного колдомедика и, после известных событий и проверок, меня с ним разлучили. Во избежание, так сказать. Мало ли что! Вдруг опять какое–нибудь чёрное колдунство произойдёт?
— Хочу показать кое–что… Ничего опасного, — после паузы, заверил я.
Пока МакГонагалл прожигала взглядом пристально смотрящего на меня директора, мадам Помфри прошла в свою обычную комнатку и вернулась, держа в руках мою палочку и протянула её мне рукояткой вперёд.
Я взял её в правую руку и ощутил давно позабытое тепло. Тёмно–коричневая, полированная поверхность, удобная ручка, неожиданная, не ощущаемая лёгкость и комфорт. Моя прелесть!
Вздёрнул резким жестом руку и с поднятой перед лицом палочкой произнес, немного переработанную, основную формулу признания из четвёртого параграфа «О определении подлинности свидетеля и показаний оного» из свода уголовных и административных правонарушений, магической Великобритании.
— Клянусь жизнью, душой и магией, что я не являюсь никем иным, как Гарри Джеймсом Поттером! Пусть Первородная будет мне свидетелем. Люмос. — тихо и ровно проговорил я.
Палочка в моих руках начала стремительно нагреваться, пространство заполнилось гулом и треском, а на конце моего концентратора ровно и немигающе зажёгся голубой огонёк, ярко осветивший всё вокруг меня. Потянуло отвратительной вонью сгорающего лака, а палочка начала обжигать руки.
— Нокс. — я положил переставший светить, дымящийся концентратор, рядом на кровать.
Шокированные лица МакГонагалл и Помфри и прищуренная физиономия директора.
— Ведь ты, мальчик мой, можешь находиться под влиянием, даже под такой клятвой. — уверенно проговорил Дамблдор.
Вот же сука! Председатель верховного суда, мать его! Знает всю такую вот казуистику. Но у меня есть, что тебе сказать, древняя ты мандовошка! Я кинул всё ещё горячую палочку мадам Помфри, которую она на автомате поймала.