С учётом того, что я уже знал школьную программу, придётся на уроках изучать что–то дополнительное и мне неизвестное из бездонной библиотеки Хогвартса. Её за всю жизнь сложно будет досконально изучить или прочитать все книги, в ней находящиеся. К тому же, каждый год выходят какие–то новинки или переработки с оптимизацией и модернизацией старых способов колдовства, зельеварения или чар. Периодику тоже стоит полистать. Я бы взял ещё и ритуалистику и основы артефакторики, но они сейчас изучаются факультативно у профессоров Синистры и Вектор соответственно. Спустя полвека эти предметы почему–то упразднили и размазали ознакомительные элементы из них по разным дисциплинам, что не давало даже понимания сути этих замечательных направлений магии.
— Ну как так можно? Мы же изучили чары облегчения веса в этом году! Могла бы сама зачаровать свой сейф!
— Это не сейф!
— Да? А судя по весу, это не сундук с вещами девушки, а банковское хранилище с золотыми слитками.
— Там мои книги, которые я взяла почитать на лето!
— Ты ограбила мадам Пинс? Как ты могла! Нет, лучше скажи, как ты умудрилась вместить половину библиотеки Хогвартса в такой малый объём? Тут не отмажешься наложенным расширением пространства.
— Не стони, Гарри! Вон тележка свободная.
Так переругиваясь, мы продвигались сквозь толпу волшебников, встречающих своих чад с учёбы. На нас никто не обращал внимания и мы свободно прошли даже мимо Молли Уизли, которая меня не узнала, а на Гермиону, так и вообще не обратила внимания. Оказывается, быть похожим на человека, а не на узника Азкабана — прекрасная маскировка. Благополучно загрузив багаж, мы беспрепятственно прошли через барьер.
— Мама! Папа! — радостно прокричала, Гермиона и подбежала к молодой паре, стоящей около парковки.
Я вздохнул и покатил вслед за ней багажную тележку. Ну что сказать о родителях Гермионы? Довольно высокий, с армейской выправкой, мужчина лет тридцати пяти, правильное лицо с волевым, квадратным подбородком и внимательным взглядом карих глаз, короткая прическа, один в один с цветом волос Гермионы. И женщина, очень молодая, на мой взгляд, и очень симпатичная, которой и тридцати не дашь. Стройная и грациозная, я бы сказал, женственная, с отличной фигурой и с чертами лица повзрослевшей Гермионы, только глаза и волосы намного темнее. Сразу понятно, что дочку в роддоме не подменили и кто есть настоящие родители. Пока они радостно обнимались с восторжеными и стандартными в таких случаях возгласами о том, как их ребёнок вырос, повзрослел и исхудал, я начал сгружать рядом с машиной, около которой стояли Грейнджеры, багаж Гермионы. Неплохо живут предки у моей однокурсницы, Ягуар XJ40, если не ошибаюсь, тёмно–синий седан представительского класса. В будущем довольно редкая и дорогая игрушка.
— Мама, папа, это Гарри, я писала о нём, мы учимся вместе на одном курсе, — затараторила Гермиона.
— Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер, — я вежливо кивнул и представился. — Гарри Джеймс Поттер, однокурсник и, надеюсь, друг вашей замечательной дочери.
— Очень приятно, Гарри, я Эмма, это Дэниел, — улыбаясь так, что у меня аж дух захватило, ответила мама Гермионы. — Вот видишь? — она повернулась к дочери. — Гарри считает тебя замечательной, а ты мне писала, что…
— Мама!!!
Я испугался, что сейчас Гермиону удар хватит, настолько у неё лицо пунцовое стало. Прикинувшись ничего не понимающим валенком, я повернулся к ухмыляющемуся отцу семейства и сказал, чтобы перевести тему:
— Сэр, аккуратней с багажом, сундук сейчас легкий, но инерция и масса никуда не делись. Будет обидно, если вы повредите такой замечательный автомобиль, — я махнул рукой в сторону машины Грейнджеров и краем глаза заметил жирную тушу дяди Вернона, вылезающую из зеленого универсала.